Реакция мира на трагедию в Париже

Нападение на Париж вызвало широкий отклик по всей Европе и за ее пределами.

Политики выступают с осуждением нападавших, обещают всячески помочь Франции, бороться с джихадистами и принимать меры. Люди приносят цветы к французским посольствам и выходят на митинги солидарности с Францией. Пресса многих стран теперь вслух задается вопросом: не являются ли мигранты и беженцы из стран Ближнего Востока угрозой безопасности?

Русская Служба Би-би-си решила выяснить, как именно в разных странах реагируют на парижскую трагедию.

Германия: Сергей Лохтхоффен, бывший редактор газеты Thüringer Allgemeine, Эрфурт.

В Германии тема беженцев играет большую роль, и в первых комментариях говорилось, что, возможно, вместе с этим беженцами из Сирии сюда приедут и террористы, но даже радикальные политики в Баварии отказались от этого тезиса, и все говорят, что нельзя смотреть на всех беженцев как на потенциальных террористов. Но все удивлены, что, по крайней мере, до сих пор таких драматических событий в Германии не происходило.

Но в общем настроение такое: люди не хотят отказываться о той формы жизни, которую они выбрали. Это свободная страна, открытая страна, и все дискуссии о том, что надо закрыть границу или построить заграждение, как в Венгрии, – для простых людей это пока не центральная тема.

Конечно, многие озабочены, что террористы могут попасть в Германию. Но на данный момент полицейских на улицах не видно, так что это скорее теоретические дебаты. Конечно, все ответственные министры выступили с призывами быть бдительными, но, в общем, ничего не происходит, жизнь идет, как она шла.

Швеция: Ольга Максе, журналист, Стокгольм

Швеция считается одной из самых безопасных стран Европы. С 1975 года по сей день – всего три международных террористических акта, последний из которых произошел пять лет тому назад, когда на центральной улице Стокгольма взорвался террорист-смертник, протестовавший таким образом против карикатур художника Ларса Виикса на пророка Мухаммеда. Погиб сам террорист, двое прохожих получили ранения.

В парижской бойне убит один швед и еще один шведский гражданин получил ранения.

"Малочисленность" шведских потерь не уменьшает накала общественной реакции и сопереживания французам. На фоне поистине катастрофической ситуации с приемом гигантского потока мигрантов, хлынувших в Швецию в последние месяцы, проблема безопасности стала главной темой, обсуждаемой политиками, правительством, прессой, гражданами.

Швеция принимает сейчас самое большое, в пересчете на душу населения, число беженцев. Ожидается, что в этом году вновь прибывших мигрантов будет более 120 тысяч, каждый день в стране прибавляется по 2000 человек. Тем временем, продолжаются поджоги жилья для беженцев, происходящие по всей стране чуть ли не каждую ночь. Полиция почти бессильна в своих попытках предотвратить поджоги и найти злоумышленников.

Полиция безопасности SÄPO, тем не менее, даже после парижской трагедии, квалифицирует уровень вероятности террористической угрозы в Швеции прежним: три по пятибалльной шкале. И это несмотря на то, что миграционная служба передала в полицию безопасности дела почти трехсот лиц, подозревающихся в том, что они могут представлять реальную опасность. Более 20 из них взяты секретными службами под неусыпный контроль, однако из страны не депортированы.

Италия: Катя Марголис, художник, Венеция

Все говорят о том, что произошло в Париже, ведь Париж действительно ощущается как часть общего дома. Я не вижу вспышки национализма или антиисламских настроений – ничего такого. Я вижу, что люди потрясены этой трагедией, и потрясены по-человечески. А насчет того, придет ли это к нам на улицы – ощущение, что это уже пришло. Раз это может быть в Париже, то это уже здесь.

Дания: Нина Гейде, журналист, Копенгаген

Датские СМИ призывают людей продолжать жить нормальной жизнью, потому что террористы добиваются именно того, чтобы была нарушена вся система нашей мирной, благополучной жизни, и этого нельзя допустить. Если говорить о политическом уровне, то министр иностранных дел Кристиан Йенсен заявил, что не исключает возможность того, что Дания присоединится к операции против ИГ в Сирии.

Но простые датчане сейчас постоянно обсуждают, как жить дальше. Всех это коснулось, абсолютно всех, и, конечно, задаешь себе вопрос – а кто следующий? А вдруг Дания?

Уже усилены меры безопасности – я видела как на вокзале ходили военные с автоматами. Отношение к мигрантом понемногу меняется, уже идут разговоры, что Дания тоже должна закрыть свои границы. Некоторые партии призывают Данию отказаться от Шенгенского соглашения и как можно быстрее сократить число принимаемых беженцев

Польша: Зигмунт Дженчеловски, журналист, Варшава

На человеческом уровне реакция в Польше была такая же, как и в других странах. К французскому посольству в Варшаве и к консульству в Кракове приходили тысячи людей, зажигали свечи, оставляли цветы. Но это только один уровень, такого простого человеческого сочувствия.

События в Париже также отразились и на нашей политической жизни. Сегодня начало работу новое польское правительство, для которого некоторые патриотические, националистические ценности выходят на первый план. Некоторые его представители накануне принятия присяги говорили вещи, которые вызвали здесь очень бурное обсуждение.

Например, новый министр по вопросам европейской интеграции Конрад Шумански сказал в воскресенье утром, что Польша не собирается выполнять те договоренности, которые были достигнуты предыдущим польским правительством по принятию Польшей определенного числа беженцев из стран Ближнего Востока.

Потом его заставили несколько смягчить свою позицию, и он сказал, что, может быть, договоренности и будут исполнены, но только если у Польши будут какие-то гарантии абсолютной безопасности.

Эти вопросы сейчас широко обсуждаются, потому что часть польского общества придерживается очень ксенофобских взглядов – эти люди боятся мусульман, арабов, людей другого цвета кожи, другой культуры, другой религии. Польша довольно однородная страна, и у людей, которые здесь живут, нет опыта сосуществования с представителями других наций.

Но есть и часть общества, которая находится в либеральном европейском мейнстриме, и эти люди понимают, что люди бегут из стран Ближнего Востока от войны, от беды, от разрухи и катастрофы, и что им нужно помочь, и что Польша тоже должна быть частью этого процесса.

Этот конфликт отражает конфликт внутри общества, часть которого хочет укреплять традиционные польские, католические семейные ценности, а для второй части приоритетом остается интеграция в Европу, хотя мы все понимаем, что над Европой нависла определенная угроза.

Эстония и Финляндия: Николай Мейнерт, журналист и обозреватель, Таллин-Хельсинки

В Эстонии довольно активно обсуждается вопрос – может ли что-либо подобное повториться где-то еще, например в Эстонии? В интервью по радио с послом Франции его спросили, чувствует ли он себя безопаснее здесь в Эстонии, чем на родине? В Финляндии сейчас говорят, что следует более тщательно проверять деятельность людей, которых подозревают в контактах с террористическими организациями. Таких сомнительных в Финляндии около 300.

Очень много также говорят о различного рода побочных эффектах – некоторые звучат даже буднично, если не сказать - цинично. Например как события в Париже повлияли на курс акций. Но в прессе звучат слова, что категорически нельзя отождествлять весь ислам с терроризмом.

Но следует напомнить, что в Эстонии и Финляндии уровень террористической опасности никогда не считался очень высоким. Но сейчас в Финляндии, например, представители спецслужб говорят, что угроза возможности подобного рода актов возросла.

Еще подчеркивается, что в расследовании того, что произошло в Париже, принимает участие полиция всех стран Европейского союза. Финляндия уже получила один запрос на проверку отпечатков пальцев. Но, конечно, в Финляндии и в Эстонии полностью воспринять, что это может произойти здесь, тоже довольно сложно.

Таких масштабных терактов на этой территории до сих пор, к счастью, не было. И конечно существует ощущение, что мы здесь в большей безопасности. Но опасение того, что это может прийти сюда, тоже ощущается.

Франция: Диана Плащендовская, студентка Сорбонны

Отношение к эмигрантам не изменилось, оно не может измениться, потому что я не связываю эти два понятия. По поводу безопасности - возможна ли она вообще в этой ситуации? Сможем ли мы себя вообще защитить как-то? Силы безопасности тут бессильны.

Я думаю об экспансивной политике Запада на Ближнем Востоке, о России в том числе, о влиянии больших стран на подобные результаты. Сегодня другого выбора нет, только продолжать политику там, продолжать войну.

Возможно эта ситуация заставит нас больше размышлять о глобальной политике, заставит нас обратить внимание на Турцию или на то, что произошло в Бейруте… По всему миру умирают люди от этого зла. Париж показал своим духом, что очень силен, и это потрясающе.

Израиль: Ксения Светлова, депутат Кнессета

Израильское общество свыклось с идеей о том, что терроризм, к сожалению, неотъемлемая часть нашей каждодневной жизни. Лишь за последние несколько месяцев в Израиле было свыше 600 попыток нападений, терактов. Так что в Израиле знают не понаслышке, что такое террор.

Но это нападение в Париже укрепило во мнении тех, кто считает, что нет никакой возможности вести мирные переговоры, либо договариваться дипломатическими путями с мусульманами или арабами, и что идет война цивилизаций.

Создается такое чувство, что даже те люди, которые раньше считали, что речь идет лишь о территориальном конфликте, который не имеет никакого отношения к исламу или иудаизму, говорят, что нет возможности договориться.