Ее обвиняют в причастности к убийству русских репортеров и незаконном пересечении границы. Максимальный срок, который угрожает Савченко, составляет 25 лет, как сообщил Следственный комитет РФ. Сама Савченко вины не признаёт. Власти и общественность Украины, правозащитники из многих стран протестуют против обвинений, считая их фальшивыми и политически мотивированными.
Корреспондент «ВНС» побеседовал в Женеве о деле Савченко с Ильей Нузовым, адвокатом, специалистом по правам человека из Женевской академии международного гуманитарного права и прав человека (Geneva Academy of International Humanitarian Law and Human Rights).
- Илья, начнем чуть издалека - судьба украинской летчицы Надежды Савченко, волнующая многих читателей «ВНС», определяется, на мой взгляд, тем, в каких юридических отношениях находились и по сей день находятся Украина и Россия.
- Вы правы, положение Надежды Савченко и обращение с ней во многом зависят от классификации отношений между Россией и Украиной с точки зрения международного гуманитарного права на момент её задержания. Международное гуманитарное право (МГП) - часть международного права, должная ограничивать насилие во время военных конфликтов.
Если между Россией и Украиной имеет место международный военный конфликт, то статус Савченко определяется Женевскими конвенциями 1949 года. И Россия, и Украина эти конвенции признают. С них-то мне и хотелось бы начать разговор. Всего их - четыре; третья конвенция целиком посвящена обращению с военнопленными.
- Но ведь в Украине идет, как считают многие, гражданская война?!
- На мой взгляд - нет. Женевские конвенции, а если быть точным, вторая статья всех четырех конвенций, дает определение международного вооруженного конфликта (МВК). Это, во-первых, ситуация, когда одно государство прибегает к силе по отношению к другому. Во-вторых, когда одно государство оккупирует часть другого. И есть еще третья возможность существования МВК, признанная несколько лет назад в результате югославского военного конфликта.
Эта ситуация зафиксирована в деле “Обвинитель против Дуско Тадича” 1999 года - в рамках “Международного уголовного трибунала по бывшей Республике Югославии”. В решении трибунала ставший легендарным судья Антонио Кассезе пояснил, что если даже во внутреннем конфликте одну из воюющих групп контролирует внешнее государство, внутренний конфликт может квалифицироваться как международный.
- Вы относите это к Востоку Украины?
- По моему убеждению, обсуждаемый нами конфликт может и должен считаться международным. Почему? Многочисленные свидетельства в СМИ действующих военнослужащих России об их участии в военном конфликте России и Украины означают, что между Россией и Украиной имеет место международный вооруженный конфликт. Далее. Присоединение Крыма к России можно оценивать по-разному, однако факт нахождения российских войск на территории полуострова также дает основание считать конфликт между Россией и Украиной международным.
И последнее. Согласно решению югославского трибунала по делу Тадича даже при отсутствии среди повстанцев ДНР и ЛНР представителей российских войск “общий контроль” России над повстанцами - в виде их снабжения, финансирования и координации военных действий - превращает внутренний конфликт между повстанцами и Вооруженными силами Украины (ВСУ) в международный.
- Кто же, в конечном итоге, определяет, находятся ли стороны в состоянии военного конфликта или нет?
- Хороший вопрос. Если de facto идет война, вовсе неважно, была ли она объявлена одной или обеими сторонами или не объявлена вовсе. Государства часто не признают состояние войны из политических соображений, чему имеется достаточно большое количество примеров. Фактическое состояние войны фиксирует компетентный орган, рассматривающий потенциальные нарушения международного права: например, ICC - Международный уголовный суд, или ЕСПЧ - Европейский суд по правам человека, в который Савченко подала заявление.
Однако прежде, чем это заявление будет рассмотрено по существу, ЕСПЧ должен классифицировать конфликт в Восточной Украине: является он внутренним или международным. Лично я считаю, что этот конфликт является международным, поэтому ЕСПЧ должен подтвердить статус Надежды Савченко как военнопленной.
- Каковы критерии признания интернированного солдата военнопленным?
- В статье 4 III Женевской конвенции “Об обращении с военнопленными” и в статье 44 Первого Дополнительного протокола эти критерии четко изложены. В нашем случае важно определить, отвечает ли Савченко этим критериям. Военнопленными, цитирую: “являются попавшие во власть неприятеля лица, принадлежащие “к личному составу” Вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте, а также “к личному составу ополчения и добровольческих отрядов, входящих в состав этих Вооруженных сил”. У меня не вызывает сомнений, что на момент захвата (июнь 2014 года) Савченко являлась либо офицером ВВС Украины, либо входила в состав добровольческого батальона “Айдар”.
- Вы сказали, что Савченко подала заявление в ЕСПЧ о нарушении её прав как военнопленной. В чем состоят эти нарушения сейчас?
- В том, что Надежду держат в тюрьме. Согласно Женевским конвенциям, её должны содержать в лагере для военнопленных, а не в учреждении, где содержатся заключенные иного рода. А таковые содержатся и в СИЗО “Матросская тишина” в Москве, и в тюрьме города Донецка Ростовской области, куда Савченко перевели десять дней назад.
Ведь цель интернирования - не наказать военнопленного, а воспрепятствовать его возвращению на поле боя. К тому же, если придерживаться украинской версии развития событий вокруг Савченко, судить её за участие в боях как таковых противоречит международному гуманитарному праву.
И еще. Даже если военнопленный обвиняется в совершении военного преступления, в частности, в лишении жизни гражданских лиц, его должен судить, согласно статье 102 Третьей Женевской конвенции, равновеликий суд тому, который судил бы совершившего убийство солдата держащей в плену державы.
То есть в данном конкретном случае Савченко должен судить военный суд Российской Федерации, а не городской или тем более районный суд общей юрисдикции. И последнее. Совершившего в ходе военных действий убийство гражданского лица военнопленного могут судить исключительно за военные преступления, а не за обычное убийство. И это, акцентирую ваше внимание, предусмотрено Уголовным кодексом Российской Федерации.
- Известный российский юрист Марк Фейгин заявил в СМИ, что Надежду Савченко необходимо признать военнопленной, после чего отпустить домой.
- Марк Фейгин, при всём моем к нему уважении, заблуждается. Вероятно, он забыл, что, cогласно той же III Женевской конвенции, военнопленные могут содержаться в плену вплоть до окончания военного конфликта.
- Почему существует такая практика?
- Один из ведущих принципов международного гуманитарного права - ограничение насилия до объемов, необходимых только для достижения цели вооруженного конфликта, а именно: ослабить потенциал противника. Задержав военнопленного до окончания конфликта, одна из сторон конфликта этой цели достигает без лишней крови, то есть убийства военнопленного.
- Недавно генерал-майор юстиции Владимир Маркин известил зрителей Первого канала российского ТВ, что следователи Следственного комитета РФ переквалифицировали деяния Савченко, и теперь ей предъявлены обвинения в групповом убийстве двух и более человек, максимальное наказание за которые - 25 лет лишения свободы. Ваш комментарий?
- Я считаю, что Савченко - военнопленная. Россия же собирается судить Савченко по Ст.105 “Убийство двух и более лиц” при отягчающих вину обстоятельствах. Это означает, что сторона обвинения не признает наличия вооруженного конфликта между РФ и Украиной и считает Савченко террористкой, корректировавшей огонь артиллерии, ливший жизни двух российских журналистов. Таким образом, обвинение, я бы сказал, довольно искусно избегает применения к Надежде Савченко и к конфликту в целом международного гуманитарного права. Мне трудно представить как юристу ситуацию, при которой ЕСПЧ согласится с российской трактовкой конфликта на Востоке Украины как гражданской войны.
