Москва, 17 декабря, 2015, 23:55 — ИА Регнум.

Иван Шилов. ИА REGNUM

Оценивая итоги 21-й Конференции Сторон (КС) Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК), необходимо отметить три вещи:

Первое. Позицию российской делегации на конференции следует охарактеризовать как безответственную, неудовлетворительную. Никакого отношения к государственным интересам она не имеет и отвечает прежде всего корпоративным, в том числе компрадорским, амбициям определенного круга российских юридических и физических лиц, которые вовлечены в так называемый «климатический процесс».

Второе. Документ в виде Парижского соглашения принят рамочный; он внутренне противоречив, наполнен двойными толкованиями и двойными стандартами. Поэтому катастрофой его принятие считать преждевременно. Ресурсы предотвращения тяжелейших последствий, которые в этот документ заложены, имеются. Но ими нужно очень грамотно и тонко распорядиться, проявив при этом твердость, жесткость, политическую волю. А также непримиримость к попыткам реализации этих компрадорских и корпоративных интересов. Причем, на этапе даже не реализации Парижского соглашения, а раньше. Во-первых, в ходе его подписания в апреле (если таковое состоится), которое должно быть увязано с выполнением целого ряда условий; российская сторона обязана выдвинуть их в превентивном порядке, обусловив участие в подписании их выполнением. Во-вторых, так себя нужно вести и в процессе ратификации, которая должна представлять собой не «проходную», формальную процедуру по «звонку сверху», в один день через обе палаты Федерального Собрания, а полноценную дискуссию с участием самых широких научных и общественных кругов.

Надо четко понимать, что своим соглашательством российская делегация в угоду определенным узким интересам поставила под серьезную угрозу суверенитет страны. Именно так!

Третье. Еще надо понимать, что у руля управления этой проблематикой в нынешнем составе правительства находится то самое компрадорское, либеральное лобби, которое последовательно сдает национальные интересы, прикрываясь демагогией о глобальной «взаимозависимости». Под ее видом России навязывают зависимость от внешнего управления. Причем, это лобби отказывается признавать очевидную самодостаточность нашей страны — в целом и в вопросах экологии и природопользования. Ставка этого лобби — в толковании спорных положений Парижского и других соглашений и документов «климатического процесса» (и не только) в пользу Запада, в подчинении таким образом интересам западных элит всей отечественной экономической, в особенности промышленной, политики.

Именно поэтому уточнение противоречивых положений соглашения с точки зрения национальных интересов страны, его подписание и ратификация должны быть выведены из сферы ответственности правительства (то есть Минприроды) и переданы в Администрацию Президента.

Ввиду особой важности этой проблематики с точки зрения национальной безопасности страны, к прохождению этого документа по властным инстанциям должны быть привлечены Совет безопасности России, а также другие компетентные и надзорные органы, призванные пресекать любые попытки под видом государственных и общественных интересов протащить корпоративные и частные.

Теперь по существу того, что российская делегация подписала в Париже (http://scientificrussia.ru/data/shared/2015/12/l09r.pdf).

Главное: с методологической точки зрения в проект Парижского соглашения заложены принципиальные противоречия между объективным положением вещей и их субъективным толкованием. За этим толкованием без труда обнаруживаются внешние интересы. Например, в преамбуле к Проекту решения конференции содержится следующее положение:

«Конференция Сторон (РКИК. — Авт.)…, признавая, что изменение климата представляет безотлагательную и потенциально необратимую угрозу…, требует как можно более широкого сотрудничества всех стран и их участия в эффективном и надлежащем международном реагировании в целях ускорения сокращения глобальных выбросов парниковых газов».

На предыдущем круглом столе все мы сошлись во мнении, что «угроза климатических изменений» связана не с «глобальными парниковыми выбросами», а с другими, естественными факторами. О научной необоснованности Киотского процесса говорилось и в упоминавшемся решении Президиума РАН от января 2004 года.

Парадокс: авторы климатических документов и сами это понимают. Об этом говорит включение еще в 1992 году в статью 3-ю самой РКИК положения о «недостаточной научной определенности», которая якобы «не должна использоваться в качестве причины для отсрочки принятия мер, учитывая, что политика и меры, направленные на борьбу с изменением климата, должны быть экономически эффективными для обеспечения глобальных благ при наименьших возможных затратах».

Что здесь написано по существу? «Доказано — не доказано, неважно. Главное — сокращай выбросы, а то не получишь экономическую эффективность». Разве не так? Члены нашей делегации этого не знали?

Я уж не говорю про международно-правовое толкование термина «надлежащее». Оно, кстати, часто встречается в документах ООН. Кому надлежащее? В чьих интересах? Судьи кто? Бенефициары?

А я скажу, кто бенефициары — на примере ряда документов:

— Генеральный Акт Берлинской конференции 1884 года, в котором содержался принцип «эффективной оккупации»: «неспособность страны эффективно управлять своими ресурсами» была сочтена основанием для введения колониального внешнего управления;

— Атлантическая хартия Франклина Рузвельта и Уинстона Черчилля от 12 августа 1941 года — пункт о «равном доступе к природным ресурсам, взаимосвязанном с социальным развитием» (пока советские войска истекали кровью под Смоленском, англосаксы делили наши ресурсы);

— первый доклад Римскому клубу — «Пределы роста» (1972 г.): «заморозить промышленное производство на уровне 1975 года»;

— доклад Комиссии по глобальному управлению и сотрудничеству (ООН и Социнтерна) «Наше глобальное соседство»; в нем призывалось признать «мировые ресурсы» «глобальным общим достоянием» и постепенно сводить их воедино с помощью «глобальных налогов».

Наполнение Зеленого климатического фонда (ЗКФ) с помощью «углеродного налога», который навязывают экспортерам угля и углеводородов, — разве не такой глобальный налог? Статьей 6-й, пунктом 4-м, подпунктом «b» Парижского соглашения его предлагают распространить на регионы и предприятия. «Учреждается механизм для содействия сокращению выбросов парниковых газов и поддержки устойчивого развития, под руководством и (!) управлением Конференции Сторон (РКИК. — Авт.)». Этот механизм имеет целью «стимулирование и поощрение участия государственных и частных субъектов…». Не что иное, как попытка создания институциональной системы глобального управления.

И что тогда будет, скажем, с угольной отраслью? С нефтепереработкой и химической промышленностью? С металлургией?

И еще: пункт 5-й той же 6-й статьи: «Сокращение выбросов, являющееся результатом применения (этого. — Авт.) механизма…, не используется для демонстрации достижений принимающей стороной определяемого на национальном уровне вклада, если оно используется другой».

Внешне все логично, если трактовать «вклад» как объемы сокращения выбросов и поглощения. Но содержание определения «вклад» отнесено к будущему решению Конференции сторон Парижского соглашения. И как можно то, что не имеет четкого определения, закладывать в текст соглашения?.. (Об этом — об однозначности терминов в международном праве, кстати, президент Владимир Путин говорил на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН).

Для чего все это?

Чтобы будущим решением 22-й КС РКИК и Парижского соглашения трактовать понятие «вклад» иначе? Например, оставить только выбросы, а поглощения забыть

Второе. В пункте 27-м Проект решения допускает «методологические подходы для оценки учета антропогенных выбросов и, в соответствующих случаях, абсорбции (то есть поглощения!) парниковых газов».

Почему же тогда российская делегация соглашается со статьями 26-й, 28-й и 31-й этого проекта? Ведь эти статьи наделяют Специальную рабочую группу по Парижскому соглашению полномочиями разрабатывать «руководящие указания»:

— по характеристикам определяемых на национальном уровне «вкладов» (еще раз подчеркну: международно-правового определения термина «национальный вклад» не существует);

— по информации, представляемой сторонами КС РКИК; это тоже «руководящие указания», и кто позволил навязывать с их помощью нам внешнее управление?

— по отчетности по этим незаконным «вкладам» — и это снова «руководящие указания». Да при этом еще и требуют от нас «пояснений», почему мы, видите ли, исключаем из отчетности какие-то категории антропогенных выбросов.

То есть, подобные ссылки на решения Конференции Сторон фактически влияют на содержание и трактовку положений самого Парижского соглашения. Позволяют изменять суть этих положений в обход, как будто они являются «поправками» к этому соглашению.

Но самое главное — опять «двадцать пять»! Почему в документе:

— выбросы признаются;

— абсорбция признается;

— а про баланс между ними — ни слова? Про то, что Россия — единственная, у кого поглотительный ресурс территории вчетверо больше выбросов, и что нас поэтому никакие сокращения касаться не должны?!

Так в чем заключается «национальный вклад»?

И почему российская делегация это в таком вот виде подписала? И советник президента по вопросам климата Александр Бедрицкий еще и нахальство имеет «быть довольным» (http://www.rg.ru/2015/12/13/klimat-site.html). Что, нельзя было упереться и сказать: «Ничего не будем подписывать — отклоняем документ, нас он не устраивает, пока не будет учтен факт российского экологического донорства. Пока не будет определения «национального вклада»?

Или хотя бы: «Не подпишем, пока от нас будут требовать сокращений выбросов. Мы — не обязаны сокращать, так как наш баланс выбросов и поглощений не нарушает Устава ООН и норм международного права, и мы не наносим ущерб другим государствам. Признаете право России самой мотивировать свои действия, включаете это в соглашение — нет вопросов. Не признаете — мы в этом не участвуем»?

Ничего этого не было сделано и в помине. Подписали кабальное соглашение, которое при определенных условиях может превратиться в Акт о безоговорочной капитуляции перед единым фронтом внешних врагов и внутренних компрадоров.

В чьих интересах это сделано? Сейчас увидим.

Третье. Пункт 17-й Проекта решения, в котором члены российской делегации соглашаются с тем, чтобы ограничить «потолок» так называемого роста глобальной температуры к 2050 году не двумя, а полутора градусами. Читаем: «потребуются значительно более масштабные усилия по сокращению выбросов, чем усилия связанные с предполагаемыми определяемыми на национальном уровне вкладами».

Г-н Бедрицкий не в курсе, в какое удушение промышленности нам обойдутся эти полградуса? Он и члены делегации не знают, что эту «страшилку» — про «недостаточность» — на саммите «двадцатки» в Анталье выдал Пан Ги Мун? (http://360tv.ru/news/pan-gi-mun-predupredil-chto-miru-grozit-klimaticheskaja-katastrofa-39321/). Они национальными интересами озабочены? Или достойными проводами на пенсию генсека ООН, покидающего свой пост в наступающем году? Предложили Пан Ги Муну собрать процедуру подписания 22 апреля 2016 года, чтобы было, чем прикрыть провальные итоги его правления, в котором он зарекомендовал себя американской и в целом западной, олигархической, извините, марионеткой!

Почему члены делегации подписываются под тем, чтобы «предложить Межправительственной группе экспертов по изменению климата (МГЭИК) представить «специальный доклад о воздействиях глобального потепления на полтора градуса сверх доиндустриального уровня и о соответствующих траекториях глобальных выбросов парниковых газов»? Это пункт 21-й Проекта решения.

Они не понимают, точнее, не знают, что это будут за «траектории»?

Они не ведают, что МГЭИК занимается не поиском научной истины, а подгонкой выводов под заданный ответ?

Они не в курсе некрасивой истории со лживым фильмом «Неприятная правда», за который глава МГЭИК Альберт Гор получил Нобелевскую премию?

Они не помнят последовавший за этим «Климатгейт» с подделкой британскими климатологами данных метеонаблюдений? Тот, что разразился в канун 15-й КС РКИК в Копенгагене?

Позабыли появившийся там же «датский текст», который стал детонатором грандиозного мирового скандала и привел конференцию к провалу? Или безобразную историю с пятым оценочным докладом МГЭИК, когда помощник генсека ООН по климату Роберт Орр в 2010 году, через два месяца после формирования рабочей группы, уже раздавал указания насчет того, что доклад должен зафиксировать определяющую роль антропогенного фактора? И «предсказал» за четыре года, что роль этого фактора составит 90%. А авторы документа, побежав «впереди паровоза», перевыполнили это «соцобязательство». И с помощью «руководящих указаний», аналогичных упомянутым, «нарисовали» целых 95%!

Старый геббельсовский принцип: «Чем чудовищнее ложь — тем скорее в нее поверят».

Члены российской делегации этот принцип разделяют? Это они по глупости делают или таким образом предают национальные интересы, вольно или невольно выступая агентурой внешнего влияния? Или, может быть, они эти интересы продают, может автор позволить себе такую аналитическую гипотезу?

Четвертое. Парижское соглашение противоречит самой РКИК. В нем есть ссылка на принципы Рамочной конвенции, которым вводится деление участников на развитые, переходные и развивающиеся страны. Развитые входят в приложение II и обязаны помогать развивающимся странам. Переходные, включая Россию, находятся в приложении I и берут на себя определенные обязательства; помогать они не обязаны. Развивающиеся страны — вне приложений и обязательств.

Ссылка-то на РКИК и оба приложения к ней в тексте Парижского соглашения имеется. Однако переходные страны в нем не упомянуты вообще. И это при том, что в этом документе имеется статья 9-я, где переходные страны отнесены к неким «другим» (хотя такого статуса не существует) и им предлагается — в пункте 2-м этой статьи «предоставлять или продолжать предоставлять такую поддержку (по адаптации к глобальным изменениям климата. — Авт.) на добровольной основе». Еще раз: «другие» — это кто? Не подписавшие? Или подписавшие, но не имеющие статуса по РКИК? А Россия тогда кто? Развитая, развивающаяся, переходная страна или какая-то «другая»? То есть вообще никто? Как это можно было подписывать?

Еще в Парижском соглашении имеется пункт 10-й статьи 8-й, который запрещает создавать дополнительное бремя развивающимся странам, то есть требует помогать им себе в убыток.

Члены делегации не помнят, что сами несколько лет назад ратовали за пересмотр статуса участников приложений к РКИК? И как их «посылали» с этими предложениями, обводя вокруг пальца? А в Париже обо всем этом забыли вовсе — и про свои предложения, и про сами приложения? Самое главное ведь именно в этом: если Россия не входит в приложение II, то почему она должна «добровольно» кому-то помогать?

В российской делегации нам скажут, что они о странах СНГ «заботятся». Так ведущие из них — Украина и Белоруссия — сами включены в приложение II, а с остальными — другая картина вырисовывается. И другой разговор: хотите с нами интегрироваться — милости просим, будете все получать по российским ценам, и бюджет будет общий. Не хотите, дальше собираетесь играть в «самостийность», — извольте. Никакой помощи! Почему мы должны потакать их местечковым маргинальным амбициям?

К тому же в 2012 году Россия из количественных обязательств по Киотскому протоколу — вышла.

Но не оставляет ощущение, что Парижское соглашение собирается вернуть Москву в эти обязательства. Да в преамбуле Проекта решения конференции об этом открыто прямо говорится: «Конференция Сторон… подчеркивает необходимость ускорения осуществления Конвенции и Киотского протокола к ней, с тем, чтобы повысить амбициозность в период до 2020 года». Делегация России это подписала, если верить последней, 29-й статье Парижского соглашения.

Только вот вопрос: амбициозность в чем? В разрушении собственной промышленности и остановке развития, как это, помнится, было записано в документах Римского клуба? Члены делегации, когда соглашались со всеми этими ущемлениями и дискриминационными мерами, именно эту цель преследовали? И о ратификации Дохийской поправки 2012 года, как раз и предполагающей возврат России в количественные обязательства по Киотскому протоколу — это тоже делегацией подписано!

Тогда давайте-ка сегодня вспомним, кто именно у нас три года назад больше всех возмущался тем, что Россия из «киотских» обязательств выходит? Я этот мониторинг и тогда вел. А вот кто:

— во-первых, Игорь Честин, директор WWF — Всемирного фонда дикой природы (глобальная НКО, британская «агентура влияния»). Он назвал «политически и экономически невыгодным» отказ Александра Бедрицкого «менять позицию… в угоду интересам отдельных представителей бизнеса» (тогда г-н Бедрицкий на этой стороне баррикад выступил, а сегодня он на какой?);

— во-вторых, Сбербанк, который внезапно озаботился судьбой 150-ти проектов 250-ти компаний, общим портфельным объемом в 400 млн тонн выбросов (то, что на эти миллионы тонн Россию тогда, извините за сленг, «кинули», г-на Грефа совсем не волновало; все эти годы Сбербанк противозаконно, вопреки Федеральному Закону от 2 декабря 1990 г. № 395−1 «О банках и банковской деятельности», с дополнениями 2015 г., является оператором углеродного рынка);

— в-третьих, Высшая школа экономики (ВШЭ), которая бросилась подсчитывать «потери от налогов (оцененные в 10 млрд руб.), а также поступления в социальные фонды, прежде всего в Пенсионный фонд (говорилось о 2,2 млрд руб.);

— в-четвертых, Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) — этот «профсоюз олигархов», откуда написали официальное письмо в правительство и объявили неучастие во втором периоде обязательств «преждевременным и нерациональным», сославшись на риски «ущемления прав в целом ряде отраслей, уязвимых для международного регулирования парниковых газов»;

— в-пятых, участники экспертной конференции от того же РСПП, «Деловой России» и ряда олигархических корпораций — они выступили с «особой» точкой зрения: призвали российских официальных лиц к обсуждению и согласованию условий второго срока Киотского протокола;

— в-шестых, Олег Плужников из Министерства экономического развития (МЭР) — это уже «тяжелая артиллерия» в ход была пущена; он заявил, что предложения по возможностям участия России во втором периоде уже разработаны и направлены в правительство;

— в-седьмых, вице-премьер Аркадий Дворкович, который лоббировал двусторонний договор с Евросоюзом по торговле квотами. От имени «коллег из экономического блока» он тогда заявил, что «есть позиция, связанная с необходимостью продолжения реализации проектов, связанных с протоколом, и получения от этого необходимых выгод».

Знакомые все лица, правда? Все — завзятые «патриоты» Отечества. Страна этих героев должна знать — в дополнение к тем, кого в прошлый раз назвал Виталий Михайлович Болдырев.

Пятое. Не последнее. Еще множество тем и вопросов по Парижу и позиции российской делегации на самом деле. А нюансов в соглашении, о которых и Виктор Васильевич Потапов расскажет, и другие участники, — еще больше.

Я же в завершение своего доклада приведу просто вопиющий пример. Статья 16-я Парижского соглашения:

«Пункт 1-й. Настоящим учреждается механизм для содействия осуществлению и поощрению соблюдения положений настоящего Соглашения.

Пункт 2-й. Механизм… состоит из Комитета, который основывается на знаниях экспертов (опять из МГЭИК? — Авт.) и имеет стимулирующий характер… Комитет уделяет особое внимание соответствующим национальным возможностям и обязательствам Сторон.

Пункт 3-й. Комитет функционирует в соответствии с условиями и процедурами, принятыми Конференцией Сторон…, на ее первой сессии (в декабре 2016 г. — Авт.), и ежегодно представляет доклады Конференции Сторон…».

Что же это за «Комитет» такой?

Смотрим пункт 103-й Проекта решения конференции.

И читаем в нем: «Комитет будет состоять из 12-ти членов, обладающих (!) признанной компетенцией в соответствующих научных, технических, социально-экономических или юридических областях, которые будут избраны Конференцией Сторон…, на основе принципа справедливого географического распределения, по два члена от каждой из пяти региональных групп ООН и одному члену от каждого малого островного развивающегося государства и наименее развитой страны, учитывая при этом цель обеспечения гендерного баланса».

Давайте в этой абракадабре разбираться.

Во-первых, в структуре ООН предлагается создать орган, подрывающий государственные суверенитеты, полномочный выносить вердикты.

Как он будет действовать? Даже если методом «пряника» или «морковки» для ослика — покупать элиты, выдавая им индульгенции по выбросам или деньги под проекты, это уже для России неприемлемо. Абсолютно! Например, статья 5-я, пункт 2-й Проекта решения парижской конференции. «Стороны призываются предпринимать действия по осуществлению и поддержке, в том числе при помощи основанных на результатах выплат, существующих рамок, уже принятых согласно Конвенции (РКИК. — Авт.), для политических подходов и позитивных стимулов для деятельности, связанной с сокращением выбросов… и с ролью сохранения лесов, устойчивого управления лесами и увеличения накопления углерода в лесах…».

Так сказать, «позитивно стимулируют» — чем не формула «откатной» коррупции?

Как это будет сделано? Очень просто. Кинули стране ооновских денег на «лесную» программу. И все на этом — вместо реального учета баланса между выбросами и поглощением. И будем платить за эти подачки, вместо того, чтобы получить свое, законное.

Это и называется — сдача национальных интересов!

А ведь «позитивным стимулированием» все не ограничится.

Во-вторых, этот «Комитет 12-ти» представляет собой Совет Безопасности ООН наоборот — вместо самых сильных, самые слабые: островные, неразвитые. И зависимые: понятно от кого именно они зависят? Я это называю «формированием проамериканского агрессивно-послушного большинства».

Региональный подход и пять групп — это, грубо говоря, те пять региональных экономических комиссий, которые включены в структуру Экономического и социального совета (ЭКОСОС) ООН: Европейской, для Западной Азии, для Азии и Тихого океана, для Латинской Америки и Карибского бассейна, для Африки.

Евразийской экономической комиссии в этом списке нет — это доморощенная «художественная самодеятельность» в расчете на последующее признание и пресловутый «прием в буржуинство». В какое именно? Хотят вступить в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и стать американской марионеткой. Уже ратифицировали в свое время Киотский протокол в обмен на вступление во Всемирную торговую организацию (ВТО). Нам это нужно было?

Почему я так уверенно об этом говорю? Потому, что не в первый раз. Уже был в 90-е годы проект Совета экономической безопасности (СЭБ) ООН. Прописан он был в упомянутом ооновско-социнтерновском докладе «Наше глобальное соседство» 1995 года. Не срослось, но планировалось все один в один, как с этим «Комитетом»:

— без России с помощью регионального принципа,

— никакого права вето

— и конъюнктурный принцип комплектования — чтобы заседали управляемые.

И тогда говорилось о «мировом экономическом правительстве». И сейчас «Комитет 12-ти» — именно такое «правительство». Типа, экологическое, но с «широким» толкованием экологии, с включением в нее экономики, социалки, политики и геополитики.

А если брать в целом, то глобальный расклад такой: есть два партнерства — Транстихоокеанское и Трансатлантическое, это сфера влияния транснациональных корпораций (ТНК). Между ними что находится? Если рассуждать в категориях геополитики, то зона хаоса, то есть ИГИЛ. Если же оперировать геоэкономическим аспектом геополитики, то как подверстать этот регион к двум партнерства транснационального бизнеса? Очень просто: с помощью парижского «климатического процесса» это и проделывают.

В-третьих, место России определено в европейской группе. И если Мальдивы, как «островные» и какой-нибудь там Бантустан, как неразвитый, будут в «Комитете» постоянно, то Россия — от случая к случаю. И будет плясать под проамериканскую «бананово-островную» дудку. Это, по большому счету, не что иное, как способ явочным порядком лишить нам права вето. Потому что следующим шагом заберут из Совета Безопасности ООН и вынесут в «Комитет 12-ти» все основные вопросы управления глобальной экономикой. Дежавю старых, хорошо известных планов — того же упомянутого СЭБ 90-х годов!

Ну и «гендерное равенство» — куда же без этого очередного удара по институту традиционной семьи? Именно это означают все спекуляции про «равноправие женщин и девочек».

И вот все это наша делегация там, в Париже, скопом подписала.

И к тому же, еще и сдала «зеленым экстремистам и террористам» инициативу президента Владимира Путина, прозвучавшую с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН, — по созыву нового форума по окружающей среде под эгидой ООН. Теперь этим «новым форумом» станет Конференция Сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата. Профанация вместо перезагрузки!

Заболтали и благополучно похоронили интересную идею, подложив ее под генсека ООН. Перенесли в Нью-Йорк, поближе к своим хозяевам и пастухам, преподнеся им «на блюдечке с голубой каемочкой».

Утопили в бюрократической трясине.

Они это умеют — и в Минприроды, и в правительстве в целом, — поднаторели.

Последний вопрос: что происходит в целом?

Происходит следующее: глобалисты, так называемые «граждане мира», пытаются свернуть светские национальные государственные проекты, разрушить государства и перевести мир в постмодернизм модели западного «глобального города» и архаичной «глобальной деревни», преимущественно исламистской. Этому противостоят граждане и патриоты своих государств.

Российские либералы — и есть «пятая колонна», уничтожающая собственную государственность в угоду «миру транснациональных корпораций». Подписание Парижского соглашения — и есть шаг именно в этом направлении. Этому необходимо противостоять, и именно это составляет основное содержание переживаемого нами исторического момента.

Павленко Владимир Борисович — доктор политических наук, действительный член Академии геополитических проблем.