Чем грозит столичным врачам “аттестация по-западному”
Столичных врачей начнут аттестовать по-новому. Об этом
Можно заметить, что и реформа, и аттестация – на самом деле вещи весьма взаимосвязаны. Но об этом чуть позже.
В настоящее время система проверки профессионального уровня врачей выглядит следующим образом. Каждые 5 лет их направляют на курсы повышения квалификации в специальных институтах и академиях последипломного образования (по старому – “институты усовершенствования врачей). После месяца-двух докторов ожидает два экзамена. Первый проводится на обучающей кафедре, обычно его главным компонентом является тестирование на компьютере. Затем – устный экзамен перед преподавателями.
Печатников не без оснований упрекает этот этап в своего рода “профанации”. Действительно, особой строгости от сотрудников кафедры по “выбраковке” нерадивых курсантов, ожидать не приходится. Ведь чем больше процент “отсева” – тем больший “минус” самим профессорам-доцентам, получается, что “плохо учат”.
Второй этап – это аттестация перед комиссией, состоящей в первую очередь из руководителей здравоохранения. Фактически – это “устный экзамен”, причем в самом нелюбимом студентами варианте – когда формальных “билетов” не дают, а на вопросы приходится отвечать сразу, без подготовки. Обычно так наказывают тех студиозусов, которые замечены со шпаргалками – или в иных грешках.
Впрочем, обычно и первый, и второй этапы экзаменов заканчивается для докторов благополучно. Максимум, кому-то вместо взыскуемой высшей категории первую оставят – или, на худой конец, даже имеющуюся понизят на одну ступеньку.
***
Теперь же, как следует из заявлений руководителя московского здравоохранения, проверка знаний значительной усложнится. Во-первых, она станет “перекрестной” – на кафедры столичных медвузов станут приезжать для проведения экзаменов преподаватели из других городов.
Которым, в общем, нет никакого особого резона закрывать глаза на низкий уровень знаний курсантов чужих альма-матер – если таковой вдруг обнаружится. Правда, особого резона и “валить” нерадивцев также не будет. В конце концов, преподаватели – тоже корпорация, с корпоративной же солидарностью.
Для страховки от последнего фактора Печатников и предлагает отправлять в вузы не только “чужих” преподавателей – но и чиновников от столичного Минздрава. А это уже, конечно, совсем другой уровень – им проблемы “чести мундира” преподавательского корпуса “по барабану”. Особенно – при получении соответствующих инструкций сверху.
***
Но особым “ноу-хау” выглядит инициатива привлечь к приему экзаменов
“иностранных ученых”! Чтобы понять, чем это чревато для столичных
медиков, позволю себе привести длинную цитату из уст умной и симпатичной
девушки, молодого врача-онколога, несколько лет назад окончившей
московский медуниверситет имени Сеченова,
“Мне нужно было сертифицироваться в США и сдавать United States Medical Licensing Examination (USMLE). У меня в Америке папа, и я уехала туда. Первый месяц за что бы я ни бралась, я не знала ничего. Чему я училась эти шесть лет? Я не могла правильно ответить ни на один вопрос ни по одному предмету. Это было ужасно. Я лихорадочно читала учебники, мне это ничего не приносило, я была в отчаянии. В результате решила пойти на каплановские курсы.<…>
На этих курсах я поняла: нельзя учить гистологию без фармакологии, патологической анатомии и терапии. Это все нужно проходить в одном предмете, потому что все это связано. У меня такого понимания до того момента не было. За полминуты, которые даются на экзамене на вопрос, я бы не могла сопоставить всю ту информацию, которую нам давали на разных предметах.
В общем, мне пришлось учиться медицине заново. На экзамене в задаче тебе даются симптомы и результаты исследований, а спрашивают тебя про патологический механизм побочного действия лекарства, которое ты еще должен назначить пациенту после постановки диагноза. Чтобы сдать все три экзамена, мне понадобилось 2 года. За это время я выучила, думаю, больше, чем за 6 лет в университете.
USMLE не показывает, будешь ли ты хорошим доктором, не говорит о твоих знаниях, а просто отсеивает тех, кто не подходит для этой профессии — тех, кому не хватает умения сидеть на попе и учить, рвения, желания быть врачом. Этот экзамен дает ту минимальную нижнюю планку знаний, которая не позволит тебе совершать грубейшие клинические ошибки…”
***
Не будем подробно говорить об отличиях системы западного медицинского образования от той, что принята в постсоветских странах. Как и однозначно хаять последнюю – в ней тоже есть немалые плюсы. Например – обучение клинике болезней на примерах живых больных, возможность контакта с которыми западные доктора получают лишь после получения диплома, в интернатуре.
Но, действительно – из песни слова не выкинешь. У нас на первом курсе учат анатомию (учение о строении человеческого тела), на втором – гистологию (клетки и ткани), физиологию (жизнедеятельность органов и клеток), на третьем – патологическую физиологию и патологическую анатомию (изменения при болезнях), и лишь потом – клинику и фармакологию, как болезни определять и чем лечить.
А “там” стараются подать как можно больше в одном “блоке”. Когда на первой “паре” студентам излагают строение почки, на второй – как эта почка работает, на третьей – какие изменения происходят в ней при болезни, затем – как они проявляются и как их лечить.
В итоге то, что нашими студентами в значительной степени успешно забывается после сданных экзаменов – в головах студентов западных складывается в устойчивые “ассоциации”. “Структура-функция-клиника-лечение”. Каждый из указанных компонентов представляется будущему врачу важным и нужным – а не как у нас, “для общего развития”.
***
Но пока вычленим из вышеприведенной цитаты доктора Насти главное – ей пришлось “перековываться” на американский стандарт понимания медицины целых два года! Несмотря на то, что она явно не является хронической “двоечницей” - пришедшей в профессию сама не зная почему.
Ну а теперь представим, что “специально приглашенные (на аттестацию московских врачей) звезды” из западных медуниверситетов начнут вполне добросовестно и доброжелательно задавать тем вопросы в духе мельком приведенных выше западных стандартов?
Поневоле вспоминается слова одного доцента времен студенческой юности автора: “Мой предмет знает на 5 только Господь Бог, я его знаю на 4, а Вам берусь доказать, что Вы знаете его не больше, чем на 3” И это, заметим, в условиях ответа на вопросы в “реальном времени”, без подготовки…
В общем, при таком раскладе доказать отсутствие знаний (и невозможность подтверждения квалификации) можно почти любому экзаменуемому. Хорошо еще, если следствием будет лишь неполучение ожидаемой врачебной категории. А то ведь могут и вообще сертификата специалиста лишить – за “вопиющее незнание (якобы) элементарных вещей”.
***
Зачем же все это делается? Конечно, официальным мотивом, без сомнения, будет объявлена “забота о профессиональном уровне столичных медиков” и, соответственно, и “лечении москвичей по самым передовым мировым стандартам”.
Реально же, думается, аттестация будет призвана облечь в благопристойную форму те кадровые “урезания”, которые ныне проводятся в московском здравоохранении.
Ну, правда, одно дело, когда в прессе появляется сообщение: “Больница закрывается – работы лишается сотня высококвалифицированных специалистов!”
И, совсем другое, когда незадолго до увольнения сокращаемые специалисты свой профессиональный статус не смогли подтвердить по итогам аттестации. Тогда уже не до протестов – хоть бы разрешили пусть в участковые терапевты пойти…
***
Собственно, в этом последнем моменте вице-мэр Печатников особой “америки” не открыл. Лицензия на занятие врачебной деятельностью на Западе выдается соискателю медицинским обществом лишь тогда, когда там, где (и кем) он хочет работать – не создался переизбыток специалистов сходного профиля. Иначе под благовидным предлогом “ты еще не готов” доктора почти неизбежно “завалят” свои же коллеги.
А дело ж совсем не в какой-то “низкой квалификации”. То есть, доказать ее, действительно, можно любому. Но, с другой стороны, в любом рыночном обществе, качество и востребованность работника определяет его заказчик – в данном случае, пациент. Которому, в общем, до фени знание его лечащим доктором анатомии с биохимией – лишь бы лечение помогало
В некотором смысле, при такой "рыночной" "оценке пациентом" повторяется ситуация из известного анекдота времен товарища Сталина, когда тот, на предложение товарища Берии “расстрелять плохих писателей” якобы ответил: “Других писателей у нас нет – будем работать с теми, что есть”.
***
Подытоживая – можно сказать, что описанная в статье инициатива руководителей московского здравоохранения, безусловно, может превратиться в мощнейшее оружие против недовольных реформой докторов.
Другое дело, что применение такого “оружия” выглядит пока еще проблематично. В конце концов, здравоохранение Москвы – это здравоохранение не просто обычного города, но еще и столицы России.
А реформа столичной медицины уже стала
предметом внимания первых лиц государства – включая президента Путина.
Выступая на
Так что, будет ли применяться в столице “аттестация врачей по-новому”, на которой, при желании, почти любому доктору можно будет доказать его “служебное несоответствие” – думается, будет решаться не только на уровне городского правительства.
С другой стороны, инициатива Печатникова, пусть и отложенная в “долгий ящик” может оказаться чем-то сродни знаменитого чеховского “ружья, висящего на сцене в первом акте”. Которое в “третьем акте должно выстрелить”.
Впрочем, вопрос о том, когда наступит этот “третий акт” для столичной медицины (и наступит ли он вообще?) - пока остается открытым.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter