Это никому не нужно.

По долгу службы я общаюсь с разными слоями населения. Обычно, когда случается тот или иной форс-мажор, я могу предположить, кому он был на пользу. Старый, но прочный закон: cui prodest? Ищи, кому выгодно.

Значительную долю современного российского населения составляют те, кого принято называть словом "ватник". Это либо люди, твёрдо уверенные в светлом будущем современной России и активно поддерживающие политику нынешнего Верховного главнокомандующего, либо те, кто не до конца сформировал своё отношение к реформам и обстоятельствам, но, тем не менее, считает, что в целом мы движемся сейчас в правильном направлении.

Я не хотел бы, чтобы вы верили мне на слово, но я не могу сдержать это слово: людям, поддерживающим политику Путина, ни в коем случае не нужна была смерть Немцова.

Для тех, кто готов в наше сложное время идти вперёд, против Запада, сопротивляясь шквальному ветру бед и невзгод, Борис Ефимович олицетворял собой анархию 90-х и неопределённость начала 2000-х. Он выглядел пережитком прошлого - и за счёт этого никогда не выглядел серьёзным или опасным. Он был памятником разрухи, живым напоминанием о смутном времени, о бесплодных попытках прозападных политиков стабилизировать неконтролируемый водоворот событий смешными либеральными полумерами наподобие пересаживания депутатов на Москвичи и попыток организации конкуренции между заведомо неконкурентоспособными (на свободном рынке) постсоветскими градообразующими предприятиями. Он был мемориалом стратегии Гайдара и Чубайса.

Закон истории: монумент недавно ушедшей эпохи всегда выглядит комично.

В 1991 году толпа под смех и шутки свергала с постамента памятник Дзержинскому. Феликс Эдмундович был тогда олицетворением уходящей эры, и падение мёртвого камня пробуждали в толпе надежду. Надежду на то, что в будущем нам не грозят репрессии, голод, недостаток, нищета, что мы будем уважаемыми гражданами нового мира. Стоит лишь захотеть и приложить усилия, и нам помогут выйти к новым высотам.

В отличие от памятника Дзержинскому, Борис Немцов был памятью не уходящей, а уже безвозвратно ушедшей эпохи.

В одну реку нельзя войти дважды, и даже при желании (которого нет и не будет) мы не сумеем вернуть всё назад. Один лишь пример: непринятие Крыма в состав России в начале 2014 года выглядело бы - на тот момент - дальновидным политическим решением, но отказ от него сейчас, перед лицом угроз со стороны Запада, - это выражение слабости. Таких примеров много. И мы не вернёмся в 90-е, эпоху Гайдара и Немцова. Все ставки сделаны, Рубикон пройден, мосты сожжены. Политики и общественные деятели, оставшиеся по другую сторону последнего моста, обречены на роль зрителей.

Зрителей несерьёзных, неопасных, смешных.

И поэтому никто не стреляет в зрителей.

Кроме, разве что, тех, кто стоит с ними на той же стороне и может целиться в упор.

Борис Немцов никогда не пытался идти в ногу со временем, он плыл вслед за своей волной и гнул свою линию. Он состоял в десятке партий, каждая из которых была непопулярнее предыдущей. Он постоянно становился фронтменом московских маршей и митингов, собиравших тысячи людей (как правило, две или три такие тысячи) и затем искренне и наивно верил в то, что эти марши влияют на судьбы украинцев и россиян. Над ним порой смеялись даже соратники, и, как политик, в комичности он проигрывал Валерии Новодворской лишь исключительно ввиду импозантной внешности.

Современные "ватники", согласно моему опыту, делятся на две группы. Одна - спустя 5-6 лет, после краха Соединённых Государств и ренессанса Русского мира, - была бы рада встретить Бориса Ефимовича где-нибудь в московском кафе "Иван-Иаков" и попенять ему на свойственную либералам наивность 90-х. Другая в целом относилась к нему - наивному, своенравному, самовлюблённому, но знакомому и по-своему честному - с симпатией.

И мы искренне скорбим о бессмысленной и жестокой смерти этого монумента.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram