Майдан и гражданское общество в России: смена вектора

Один из главных признаков гражданского общества – это наличие множества организаций и ассоциаций. Они не государственные и основаны на свободной частной инициативе и самоуправлении. Например, это разного рода волонтерские, благотворительные, образовательные сообщества. Безусловно, России предстоит сделать еще много шагов в этом направлении, однако весомые предпосылки мы видим уже сегодня. 

В 2012-2013 годы наблюдался рост гражданских инициатив, но в них, как правило, участвовали молодые жители больших городов с высшим образованием, а их идеи носили локальный характер: благоустройство города, помощь социально незащищенным гражданам, проекты для детских домов. Сейчас мы видим закономерное развитие, только в новые инициативы включено больше людей из самых широких слоев населения.

Украинский кризис не оставил равнодушными многих. Во-первых, растет степень политического участия: даже самые нейтральные и аполитичные люди за весну и лето успели выработать свою позицию, читая об информационной войне и глядя на кадры реальных боевых действий. Те, кто убедился в пропаганде украинских СМИ, четче ощущают свою вовлеченность в российское общество, и новые гражданские проекты уже не выглядят порой политизированными и надуманными, как раньше, а затрагивают конкретные проблемы. 

Во-вторых, помимо государственных механизмов, по всей стране активно развивается сеть помощи беженцам. Появляются инициативные группы, которые помогают детям (или семьям с детьми) из Донецкой и Луганской области, которых привезли в Россию переждать в спокойной обстановке смутные времена. Если желающий не может посодействовать им деньгами, он может передать им вещи или уделить время – помочь разобраться в незнакомой обстановке и организовать досуг (прогулки, музеи). Это стандартная волонтерская практика:  ведь людям, будь то беженцы из горячих точек, дети из детских домов или пожилые люди, нужна не только материальная поддержка, но и участие, внимание. 

Консолидируются группы, которые собирают деньги и отправляют помощь (например, медикаменты) непосредственно на территорию Донбасса. В их деятельности также можно принять участие. Волонтеры помогают в приеме и размещении беженцев, в том числе и у себя дома. Кроме того, есть и частные инициативы, в которых задействован только узкий круг родных и знакомых (вывезти родных из зоны военных действий, помочь знакомым лекарствами). 

Развитие инициатив показывает, что вырос уровень гражданской идентичности. Растет сплоченность общества, причем снизу, а не по указке сверху. Сегодня это связано с эмоциональными предпочтениями, желанием оказать поддержку жителям соседнего государства – как конкретно своим родственникам, так и в целом людям, пострадавшим от военных действий украинской армии. Такие инициативы обычно основаны на тесном сотрудничестве организаторов и волонтеров, причем вопросы финансового вознаграждения не поднимаются: люди работают не за деньги, а за идею. А значит, растет уровень доверия в группах, а общая идея выступает в роли социального «клея», который позволит сделать полезное дело и заодно завязать контакты с другими людьми, с которыми можно будет создавать в будущем новые инициативы. И, что важно, эти инициативы в России связаны с созиданием и помощью, а не с разрушением старых устоев, которое только при самом удачном раскладе превратится в создание нового. 

Есть такое понятие, как социальный капитал. Его уровень связан с числом добровольных ассоциаций, умением граждан договариваться между собой и доверять друг другу во время совместных действий. При этом, как писал известный социолог Ф.Фукуяма, если группа имеет негативную направленность (например, поджог здания, разгром банка или иная преступная деятельность), такая группа социальным капиталом общества не будет, вне зависимости от того, насколько ее участники способны к коллективным действиям. Так что вопрос о том, в какой из двух стран Майдан положительно повлиял на общественные институты, предполагает ответ, который еще полгода назад было бы очень сложно предсказать.