Тангейзеру - Тангейзерово, зрителю – что подано. Где связь?

А не взяться ли нам за нашего, так сказать, Вильяма... Помните фразу Евстигнеева? Классика! Кстати о классике… Время от времени театральный мир (причем уже давно) начинает бурлить и вздрагивать после очередной попытки «осовременить», или «придать новое звучание» чему-то очень классическому, подвергнув его кардинальной переделке в соответствии со своими творческими замыслами. Странно, что только театральный.

Почему, например, у художников не наблюдается такой тенденции? Нарисовать, скажем, Джиоконду с одним глазом и выдать ее за подлинник, но в современном прочтении, вернее – раскрашивании. Или трем богатырям вместо шлемов надеть пожарные каски, а вместо оружия выдать огнетушители (для борьбы с огнедышащим) и опять же - попробовать выдать за оригинал? (Вообще-то, зря я эту идею подал). Эффекта разорвавшейся интеллектуальной бомбы точно не будет. В лучшем случае сравнят с Кукрыниксами (если вы еще помните, кто это были), или просто покрутят пальцем у верхней части головы.

На прозу и поэзию тоже ни у кого руки почему-то не поднимаются, видимо просто робеют перед титанами. И совершенно напрасно. Взять хотя бы поднадоевшего Онегина (автор – Пушкин А.С.). И осовременить по полной. Вы только представьте себе обновленный сюжет на злобу дня! Оказывается, Онегин и Ленский не просто дружили, а, как бы это помягче выразиться, очень-очень дружили. Но однажды Ленский пришел к выводу (сравнив Онегина с Ольгой), что неплохо бы поменять «ориентировку», и давай за ней ухлестывать. Онегин не мог смириться с предательством «дружка» и, недолго думая, шлепнул его в лесу на полянке. Однако через некоторое время боль утраты прошла, и Онегину пришла в голову та же мысль, что и Ленскому. На радостях он рванул к Татьяне, но та показала ему жирный кукиш, поскольку очень-очень подружилась с убитой горем Ольгой. А? Каково? (Сюжет прошу не лямзить, авторские права исключительно мои). 

А вот опера, или балет – так это просто Клондайк какой-то для самовыраженцев, твори не хочу. Как частный случай – злополучный «Тангейзер» Рихарда Вагнера. Сколько уже копий о него поломано – на полк богатырей хватит. А в чем сермяжная правда? Не надо ничего усложнять, залезать в глубокомысленные дебри творческих метаний. Надо просто быть честным по отношению к зрителю. На афише написано – «Тангейзер», зритель – О-о! Следующая строчка: композитор – Вагнер, зритель – О-о-о-о! И бежит в театр, при этом следующая строчка «режиссер – Кулябин» его интересует намного меньше. Потому что он идет на «Тангейзера» Вагнера. А в результате он получает Кулябина с его современным прочтением и полетом фантазии.

Ничего не имею против этого режиссера, и даже допускаю, что он очень талантлив, речь не об этом. Есть ли такая насущная необходимость трогать и переделывать классиков, и при этом прикрываться их именами и творениями, чтобы заявить о себе? Ни одна подобная попытка до сих пор не увенчалась успехом, в лучшем случае – небольшой шум, а потом полное забвение. Это же элементарно. Предвижу, что мне могут припомнить в качестве примера Гамлета с гитарой от Любимова и Высоцким на сцене. Во-первых, для тех лет это была Фронда в чистом виде, а во-вторых – можете ли вы представить на сцене любого другого (не Высоцкого) с гитарой, или балалайкой, или баяном? Да вам и мысль такая в голову не придет. Потому что ходили не на Шекспира, и не на Любимова, ходили на Высоцкого. Он был символом того времени, кумиром всех зрительских категорий, и в первую очередь как уникальный поэт, которого до конца так и не успели оценить. Все остальное – антураж. Не стало символа – не стало спектакля. Все.

Классика это то, что оставлено нам в наследство в качестве нравственных, жизненных и любых других ориентиров, по которым мы оцениваем (или не оцениваем) себя, свою жизнь. Она потому и называется классикой, что прошла жесткий временной отбор и ориентиры остались неизменными, на них все держится (или не держится, если мы от них отходим). У вас есть другие ориентиры, добавочные? Хорошо, предложите, и подождите, примут их или нет. Но только делайте это от своего имени. Можете называть меня косным, махровым консерватором, ретроградом, меня такие оценки не очень удивят. Но я ни в коем случае не против творческого осмысления, самовыражения, новаторства, даже взгляда из-за кулис. Да хоть из подполья. Бога ради, это ваше право, как художников, и никто с этим спорить не будет, а тем более запрещать. Но! Это должно быть ваше, личное, без посторонних примесей. Будьте со мной честным. И когда я смотрю на анонс, я должен видеть следующую информацию (по ильфо-петровски): музыка – Галкин, либретто – Палкин, балетмейстер – Малкин, худрук – Чалкин и режиссер – Залкинд. Без Шекспира, Пушкина, Вагнера и других в качестве приманки. Это будет честно. А оценивать будет тот, кто пришел к вам в театр. Если он примет ваше личное творчество, будет стоя аплодировать вашему таланту – это ли не та награда, которую так хочется получить, и ради которой вы все это затевали? Честь вам и хвала, лично вам.

Ну а если вам нечего предложить своего, у вас всегда есть запасной вариант, с лукавой формулировкой «по мотивам». И опять все будет по-честному, с возможностью сравнить оригинал с вашими «мотивами». И если они талантливы – читай выше. Естественно, что этим нехитрым правилом воспользуются единицы, поскольку желающих заявить о себе любым способом всегда было гораздо больше, чем действительно талантливых. Проза жизни, куда от нее деться? Праздников не может быть много. Что касается сломанных копий, кем и по какой причине они ломались, и что делать со зрителями, так это тема для другой статьи, которая, я надеюсь, будет написана.

Владимир Ковалевский

Подписывайтесь на наш канал в Telegram