аналитика
3 Марта 2015, 21:40


Утопия и антиутопия, или почему запад никогда нас не поймет

445 1

Как многие писали, хоть здесь, хоть на других ресурсах, одним из основополагающих принципов существования полноценного государства является культура, или культурный код. И если этот культурный код, словно стержень, пронзает историю государства, то он существует в своем носителе чуть ли не на генетическом уровне. Конечно же, как говаривал старик Маркс, культура, равно как и политика, являются лишь надстройками на экономическом базисе, хоть и переплетаются друг с другом, становясь взаимозависимыми. И, исходя из этого, мы можем обратить внимание на разницу нашей и западной культуры, причем рассмотреть я это хочу не точки зрения прошлого, а с точки зрения конструирования будущего и вытекающего из этого стремления народа к определенной жизненной модели.

Запад, начиная еще с Римской империи, являлся достаточно агрессивным и колонизаторским обществом. Тут не суть важно, кого брать за пример, хоть Александра Великого, хоть Цезаря, хоть крестовые походы, хоть колонистов. Логика у всех была примерно одинаковая – приехать к более слабым народам и ограбить их, а по-хорошему, не один раз ограбить, а сделать побежденные народы своими колониями и доить их вечно. И именно из этих предпосылок и развивалась западная культура. А сама конструкция будущего по западным лекалам была названа антиутопией.  

Суть антиутопии понять достаточно просто, благо Голливуд не скупиться на различные интерпретации этой модели существования общества. Прослеживая их культуру, мы приходим к двум концепциям антиутопии, которые хоть и являются чуть ли не противоположностями в плане инструментария управления обществом, но по факту существуют в симбиозе друг с другом. Первая концепция - это концепция Оруэлла, отлично описанная в романе «1984» (и кино по книге).  Оруэлл словно создал квинтэссенцию идеи, восходящей своими корнями к дракону, который в западных сказках постоянно терроризировал города и деревни, собирая с жителей дань, следя за ними и жестоко их наказывая за малейшие нарушения. Несмотря на то, что Оруэлл был далеко не первым, кто пытался написать антиутопию и, разумеется, не последним, у него получилось одно из лучших описаний, в котором фигурирует все. И жесткая власть, и сибаритствующие элиты, и тотальный контроль, завязанный на лжи и ненависти, и нищающее, тяжело работающее население, которому приходится жить в этих рамках, стараясь не выходить за них. По стопам Оруэлла, впоследствии пошли многие другие. Но важно другое, важно то, что именно так западный мир, вернее западные элиты, видят будущее, свою роль в нем, и роль народа. Запомним этот момент, мы к нему еще вернемся.

А пока взглянем на другое направление антиутопии, разработанное Олдосом Хаксли и блестяще описанное в произведении "О новый дивный мир"  Это принципиально иная, на первый взгляд, концепция антиутопии, имеет не так много отличий от оруэлловской. Так как, по сути, все герои и слои населения находятся на тех же самых местах, и играют те же самые роли, но если у Оруэлла все держится в основном на страхе и жестком контроле, то у Хаксли используется другой инструмент – система тотального потребления всякой ненужной чепухи. Да, Хаксли изошел из того, что нет смысла человека держать в железных перчатках, так как это может привести к волнениям, попыткам переворотов и прочим нежелательным последствиям. Он исходит из того, что народ надо держать в мягких рукавицах, но железными руками. Потому-то в произведении Хаксли обычный человек может позволить себе все, что только пожелает, вернее, все, что заставляет его желать реклама. Вместо размышлений человек у Хаксли предпочитает потребительский шум и вечную погоню за чем-то новым, но модным. И хоть айфонов во времена Хаксли не существовало, он прекрасно описал очереди за новыми девайсами и людей, которые брали кредиты и работали только для того, чтобы насытить свой потребительский голод, навязанный вечным рекламным шумом. Элита у Хаксли также занимается тем, чем и Оруэлла, власть не менее жестко держит общество в повиновении, но само общество считает себя свободным и счастливым. Ничего вам не напоминает?

Впоследствии, как и следовало ожидать, обе концепции слились в одну, и если мы посмотрим любой современный фильм, описывающий антиутопию, то мы это заметим. Подростковые "Голодные игры" или "Дивергент", претендующий на серьезность и брутальность "Сквозь снег", или "Бегущий человек" - все эти фильмы описывают симбиоз двух концепций, Оруэлла и Хаксли, в которых мы можем наблюдать как и оруэлловскую систему жесткого контроля и подавления, также как и полностью потребительское отношение прослойки "среднего класса", который занимается, в основном, просмотром шоу разной степени жестокости и прожиганием жизни. Настоящие же элиты везде живут практически одинаково. Плюс, стоит заметить, что в некоторый антиутопичных картинах всплывает тема колонии, и чем дальше колония от метрополии, тем она беднее и тем жестче к ней относится метрополия, неумолимо подавляя даже намеки на какое-то восстание.

Но есть один важный момент, который присутствует в каждой антиутопии – надежда. Надежда на возможность работать и попасть в средний класс, чтобы прожигать жизнь, как это блестяще показано в картине "Черное зеркало", либо же свергнуть ненавистную власть и совершить революцию, после чего зажить счастливо (как, например, в фильме «Элизиум. Рай не на земле». Эта надежда антиутопии, сдерживающая людей не хуже страха, ведет свои корни еще с тех старых добрых драконов, тиранию которых рано или поздно уничтожал в кровавом бою заезжий рыцарь или местный молодой кузнец. И, особенно сейчас, во всех антиутопиях тема революции попросту проводится открытым текстом. Если в "Бегущем человеке" идея была не в революции, а в справедливости для одного или, если смотреть шире, нескольких людей, то сейчас каждый фильм просто живет переворотом. Но ни в одном из них не показано, что будет после того как переворот произошел. Последние кадры картин показывают радость и счастье людей, после чего идут титры.

И разоблачить антиутопию может только утопия. Например, потрясающий советский фильм "Убить дракона»  наглядно демонстрирует, что происходит после того как совершается переворот или погибает дракон. Ничего не меняется, просто некоторые люди приходят к власти, а подавляющее большинство продолжает жить также, если не хуже. И то, что именно советский фильм так наглядно показал всю мерзость и безнадегу антиутопии, намекает на то, что для русского человека такая конструкция будущего является неприемлемой. Да, можно на некоторое время заставить определенную прослойку русских людей стоять в очереди за айфонами, но это не массово. Можно попробовать сдерживать русского человека силой и страхом, но это чревато взрывом, который снесет власть. Ибо русский человек, исторически стремится к утопии. Нашему брату не нужен потребительский рай, не нужны колонии, не нужна безнадега. Наш человек подсознательно стремится к тому чтобы всем было хорошо. И все наши социальные концепции, начиная от Народного Вече и заканчивая коммунизмом, выражают стремление нашего народа. Если же взглянуть в культуру, то начиная от Достоевского, который показывал совершенно отличную от западного человека, душу русского. Конструкторы же будущего, такие как Иван Ефремов в «Часе Быка"  или "Туманности Андромеды",  братья Стругацкие в "Обитаемом острове"  с их миром Полудня,  Кир Булычев с приключениями Алисы Селезневой,  даже Николай Носов с детской, но такой взрослой серией книг про Незнайку, показывают стремление русского человека сделать огромное, общее благо для всех и для каждого в отдельности. Герои этих произведений разительно отличаются от героев антиутопий, так как они, сталкиваясь с антиутопией, попросту не понимают, как можно жить в таком жестоком, несправедливом и полном безнадежности обществе. Результатом становится конфронтация между героем утопии и героями антиутопий, что приводит к различным результатам, как правило, весьма трагическим.

И сама эта культурная матрица русского и западного человека настолько различна, что достичь взаимопонимания практически невозможно. Мы разные принципиально, и поговорка "Что русскому хорошо, то немцу смерть" неплохо отражает нашу разницу. Никогда героям Джека Лондона не понять героев Достоевского. Не может Алиса Селезнева понять потребителя из антиутопии Хаксли. Наша разница в духовном коде. И как бы Голливуд не пытался выровнять нас под одну, свою, американскую гребенку, история уже показывает, что это уже терпит фиаско. С таким же успехом мы можем пытаться донести до американского потребителя мысль о, например, колхозе. Невозможно ведь? Вот потому нас никогда не принимали, и не примут в западный мир, как бы креаклы этого не желали, потому и будет всегда противостояние, так как это противостояние гораздо глубже и серьезней, чем просто различие между социалистической и капиталистическими системами. Это противостояние моделей будущего, разница идей и стремлений.

И, как сказано, опять же, в американской местами антиутопии, под названием "Горец": "Остаться должен только один", а потому война, холодная или горячая, экономическая или культурная, между нами и ними будет продолжаться. 


Подписывайтесь на наш канал в Telegram

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter

Помочь проекту


Новости партнеров
Реклама
Видео
Реклама
Новости партнеров