Оптимизация российской деревни: как нам не остаться без корней

В 1913 году население царской России насчитывало 159,2 млн человек. Горожане при этом составляли менее пятой части — 28,5 млн. Основная же масса народа (130,7 млн) худо-бедно жила в деревнях, растила хлеб и скотину, снабжала продовольствием не только свою страну, но и Европу. Спустя век ситуация изменилась с точностью до наоборот. В 2014 году в РФ проживали 37,1 млн сельских жителей — 26% всего населения (из них лишь 21,4 млн трудоспособные). В стране насчитывалось 153,1 тысячи населенных пунктов. Увы, почти в 20 тысячах их них люди живут наездами — летом в основном отдыхают вместо дачи, зимой там ни души. И - внимание! - в 73% сел и деревушек проживают меньше 200 человек.

За время, прошедшее между двумя Всероссийскими переписями населения в 1989 и 2010 годах, число населенных пунктов сократилось на 9,2 тысячи. А количество обезлюдевших сел и деревень удвоилось — с 9,4 тысячи до 19,4 тысячи. К слову, по данным соцопросов Всероссийского НИИ экономики сельского хозяйства, около 30% сельских жителей, в том числе 50% молодежи, либо точно намерены уехать с земли, либо подумывают об этом.

Однако прежде чем возложить всю ответственность за нынешнее состояние российской деревни на руководство России, неплохо бы хотя бы в общих чертах знать предысторию. Проблемы и беды российской деревни насчитывают не одну сотню лет - можно сказать, что они носят закоренелый характер. Особенно это касается XX века, в течение которого крестьянскую Россию пытались кардинально переделывать несколько раз. Это приводило как к положительным результатам, так и к негативным последствиям и даже катастрофам.

От столыпинских «кулаков» к сталинским колхозам

Тем же коммунистам, прежде чем обрушивать громы и молнии на власть, «на корню сгубившую крестьянство», справедливости ради следовало бы разделить ответственность. Ведь тенденция на «переформатирование» страны из аграрной в индустриальную была задана не вчера, а еще после октябрьской революции 1917 года. Зажиточные деревенские мужики, призванные при Столыпине стать основой российской деревни и залогом стабильности и продовольственной безопасности Российской Империи, в одно мгновенье после революции превратились во врагов народа и «кулаков».

Безусловно, советская власть немало сделала для того, чтобы в большинстве своем неграмотные крестьяне научились читать и писать, чтобы в селах строились школы, больницы и клубы, а сын крестьянина Гагарин полетел в космос. Вместе с тем не стоит забывать, каким тяжелым катком проутюжили деревню принудительная коллективизация и раскулачивание, сколько людей не вернулись с фронтов Великой Отечественной войны.

«Преступлением против крестьянства» назвал этот процесс Василий Белов, русский писатель и публицист, все свое творчество посвятивший деревне. 

«У нас на Вологодчине, - писал он во второй половине 1980-х, - из-за "неперспективности" прекратили существование многие тысячи деревень. А по всему Северо-Западу РСФСР — десятки тысяч. Вдумаемся: из 140 000 нечерноземных сел в том регионе предполагалось оставить лишь 29 000!»

Всего же осталось там к концу 1970-х, по данным статистики, около 20 000.

Как это было? В новосибирском академгородке в рамках Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения АН СССР под руководством академика Аганбегяна собралась команда молодых экономистов для разработки концепции ликвидации «неперспективных деревень». Среди «младореформаторов» тех времен была Татьяна Заславская, получившая за операцию «Ликвидация» докторскую степень, а затем и звание академика.

Задумка была простенькая и незатратная. Просто в сотнях тысяч российских деревень, запланированных под снос, предложили не строить никаких соцобъектов: ни школ, ни магазинов, ни больниц, не вести к ним дороги, электричество, телефонную связь. Жителей предложили переселять в укрупненные, перспективные поселения. Концепция получила полное одобрение генерального секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева. Ведь в масштабах страны благодаря этому получалась огромная экономия материальных и финансовых ресурсов. А трагедии маленьких людей, которые были вынуждены бросать отчие дома и родные погосты, никого не волновали. 

У последней черты

Не напоминает ли все это дни сегодняшние, когда из желания чиновников сэкономить, маленьких школьников вынуждают в морозы добираться пешком или на перекладных в соседние деревни, а рожать женщины едут за сотню километров от дома? Похожая картина, за исключением двух нюансов.

Во-первых, закрытие сельской школы или больницы нынче вызывает справедливое негодование жителей, которое зачастую выплескивается в СМИ и о котором порой узнает руководство страны. Во-вторых, это руководство само не в восторге от того, что происходит с российской деревней. Так, еще в 2010 году, в бытность премьер-министром, Владимир Путин подчеркивал, что «проблем социального характера на селе еще очень и очень много», и призывал:

Позитивные тенденции есть, и нам крайне важно их закрепить, сохранить ритмичность развития отрасли и позитивные тенденции в социальном развитии села, не растерять то, что было наработано в рамках нацпроекта и госпрограммы по сельскому хозяйству.

Путин Владимир Владимирович

Забота если уж не о расцвете, то хотя бы о сохранении российской деревни продиктована не только простыми человеческими чувствами, но и государственным подходом. Поднять село настоятельно требует Доктрина продовольственной безопасности. Она была принята в 2010 году и обозначена как важнейшая составная часть национальной безопасности страны. Интересно, что в число угроз продовольственной безопасности включены «различия в уровне жизни городского и сельского населения».

Медицинские учреждения были доступны только для 49,4% сельчан, для 40% труднодоступны, для 9% не доступны вовсе. В ветхих и аварийных школах учились более 100 тысяч сельских ребят. Лишь для 39,6% сельского населения были доступны учреждения культурно-досугового типа.

Вообще-то, если посмотреть, суммы вливались в деревню с 2003 по 2013 годы немаленькие. 67,5 млрд рублей выделил федеральный бюджет, еще 136,6 млрд было получено от субъектов, а из внебюджетных источников было направлено на село 141,9 млрд рублей. Каков эффект?

В итоге благодарные селяне на 34,3% увеличили коэффициент рождаемости, а коэффициент смертности, наоборот, снизили на 16,5%.

Все это позволило уже президенту Путину заявить в послании Федеральному Собранию в декабре 2013 года:

Мы уже вложили серьезные средства в развитие АПК. Отрасль демонстрирует очень хорошую динамику, в результате мы по многим позициям полностью обеспечили себя отечественными товарами... Теперь на первый план выходит задача закрепления людей на селе, формирования современной, комфортной инфраструктуры в сельских территориях.

Путин Владимир Владимирович

Для этой цели была принята Федеральная целевая программа «Устойчивое развитие сельских территорий на 2014-2017 годы и на период до 2020 года». По сути, этот документ ставит перед властью пять задач.

• Во-первых, повысить комфортные условия для проживания сельчан;
• Во-вторых, решить их жилищную проблему;
• В-третьих, повысить престиж сельского труда и сельской жизни;
• В-четвертых, решить демографическую проблему;
• В пятых, развить на селе местное самоуправление и гражданское общество.

Благие пожелания подкреплены конкретными цифрами. Вот лишь несколько. За время реализации программы, то есть за семь лет, в сельской местности запланировано ввести 3,7 миллиона кв. метров жилья, в том числе 2,5 миллиона — для молодых семей и молодых специалистов.

Камни преткновения

Приведенные показатели, несомненно, вселяют надежду если не на возрождение российской деревни, то на прекращение ее деградации точно. Однако, увы, сельские проблемы столь острые и застарелые, накапливаемые не годами даже, а десятилетиями, что с кондачка их не решить - даже при наличии политической воли высшего руководства и при должном финансировании.

Кстати, с деньгами не все так просто. Финансовые параметры в федеральной программе обозначены четко: общий объем ее финансирования составляет 252589,6 млн рублей (в ценах соответствующих лет). Из федеральной кубышки должно поступить 139206,5 миллиона; из консолидированных бюджетов субъектов РФ — 74562,7 млн; из внебюджетных источников — 38820,4 млн рублей.

Это вовсе не значит, что на программе можно ставить крест, потому что у нас подавляющее большинство регионов дотационные. Но возникает вопрос приоритетов и степени эффективности региональных властей.

К примеру, в Курганской области местную программу устойчивого развития сельских территорий в прошлом году даже расширили, включив в нее сеть автодорог с твердым покрытием, которые соединили трассы общего пользования с ближайшими соцобъектами сельских населенных пунктов и предприятиями по производству и переработке сельхозпродукции. В итоге федеральный бюджет честно перечислил свою долю — 230,9 миллиона рублей. На текущий год заявка курганцев тоже одобрена. Они ждут из центра 243,2 миллиона рублей, к которым готовы добавить 384,7 миллиона из местных бюджетов. На эти деньги запланировано построить 6,8 тысячи кв. м жилья, обеспечить 9 населенных пунктов газом, реконструировать школу и дом культуры, построить фельдшерско-акушерский пункт. Задел на 2017 год тоже предусмотрен: начнется строительство детсада на 60 мест, физкультурного комплекса, линий электропередач, газопровода и водопровода.

А в Оренбургской области, видимо, предпочитают не заморачиваться с развитием села и денег не просят. Как следствие - сокращение сельских школ. Так, на 1 сентября 2014 года года в регионе было 928 общеобразовательных школ, из них 739 — сельские. Спустя год на День знаний двери распахнули только 885 школ, сельских среди них было всего 699. За пять последних лет в Оренбуржье ликвидированы 303 школы! Большинство из них малокомплектные.

В Счетной палате РФ подсчитали, что за 2005-2010 годы в стране прекратили существование 12 377 школ, из них 10 089 - в сельской местности.

По закону закрыть школу можно только с согласия сельского схода. Сознавая, что люди на это никогда не пойдут, власти придумали... реорганизацию. Малокомплектную школу, намеченную к ликвидации, присоединяют к другой в качестве филиала. А затем «головная организация», не нарушая закон, спокойно прихлопывает нерентабельный филиал.

Иногда поступают умнее. К примеру, в одном из сел Самарской области школу переформатировали. Оставили только начальные классы, а старшеклассников возят на автобусе за 10 километров в школу, где и коллектив педагогов посильнее, и учебное оборудование современнее.

По словам первого замминистра образования и науки Натальи Третьяк, в 2014 году в России работали 26 тысяч сельских школ, где учились 3,6 миллиона учеников. По мнению чиновницы, закрытие малокомплектных школ остановилось. А «оптимизация» их, на ее взгляд, была связана не столько с нормативно-подушевым финансированием, сколько с качеством образования и новыми требованиями, предъявляемыми к школам.

Лукавила замминистра или искренне верила в то, что говорила, - оставим на ее совести. Хотя и ее непосредственный начальник, министр образования РФ Дмитрий Ливанов год спустя выступил в защиту малокомплектных школ:

К сожалению, в начале 2000-х годов мы потеряли большое количество малокомплектных сельских школ. Сейчас современные дистанционные технологии дают возможность каждому школьнику даже в малокомплектной школе обеспечить качественный уровень преподавания. Поэтому сейчас мы перед регионами ставим задачу сохранения в максимальной степени сети сельских школ.

Ливанов Дмитрий Викторович

Забота федеральных чиновников о сохранении школ связана не только с вопросами образования. По словам Ливанова, «не зря говорят, что если исчезает школа, то исчезает и село, поэтому это важная не только образовательная, но и социальная задача».

Вопрос жизни и смерти

А вот сохранение медицинских учреждений на селе — это зачастую просто вопрос жизни и смерти людей. И вопрос этот пока, увы, далек от положительного решения. Как отмечают в Счетной палате РФ, в регионах медработников сокращают без предварительного планирования и учета возможных последствий. В сельских больницах закрываются специализированные отделения, эти виды помощи можно получить только в межрайонных и областных больницах. Аудитор СП РФ Александр Филиппенко сделал вывод:

Ожидаемой эффективности такая оптимизация не дала. Напротив, она привела к уменьшению числа пролеченных сельских жителей на 32 тысячи человек в то время, когда по городским жителям был установлен рост на 400 тысяч человек.

Александр Филиппенко

Аудиторы отметили также рост внутрибольничной летальности в 61 регионе. При этом в 49 регионах, в основном дотационных, рост числа умерших происходил на фоне снижения количества госпитализированных больных. Одним словом, народ умирал без медицинской помощи дома.

Об этом же говорил осенью прошлого года Владимир Путин, выступая на форуме ОНФ «За качественную и доступную медицину!» Напомнив, что около трети всего бюджета здравоохранения выделяется на село, президент не мог сдержать возмущения: 

Но практика показывает, что когда речь идет о каких-то сокращениях и оптимизации, почему-то всегда начинали с села... Я слышал от граждан печальные шутки про то, что закрывают очередное учреждение на селе. Они шутят, что из лекарств у них только чеснок. Вы знаете, даже не знаю, что и говорить.

Путин Владимир Владимирович

Зато на «Прямой линии» Владимир Владимирович сформулировал задачу предельно четко:

По поводу сокращений соцучреждений. Возможно, какая-то оптимизация нужна. Но нужно учитывать особенности нашей страны. На ряде наших обширных территорий населенные пункты расположены на большом расстоянии друг от друга. Где-то возможно объединить объекты, а где-то — нет. Об этом заранее нужно думать. Бездумные сокращения недопустимы. В плане социального развития села — ничего подобного механически делать нельзя.

Путин Владимир Владимирович

Услышит ли президента региональное чиновничество? Поймет ли, насколько остро стоит сегодня вопрос сохранения сельских территорий?

«Без деревни в России — все равно что без Родины», - написал поэт Николай Рачков. Очень бы хотелось, чтобы эти слова не стали пророческими.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram