аналитика
7 Апреля 2015, 16:48


О «Тангейзере» взялись судить вовсе не те, для кого он ставился

10 329 154

История вокруг скандальной постановки «Тангейзера», кажется, наконец исчерпала себя. Провокационную оперу изъяли из репертуара, режиссеру погрозили пальцем, художественного руководителя Новосибирского оперного театра и вовсе сняли с занимаемой должности. Осталось дождаться, пока пыль от идеологической драки уляжется, и сделать выводы. Между тем, конфликт Тангейзера сам по себе оказался настолько многоголосым, что не снилось, похоже, и самому Вагнеру.

Справедливости ради стоит сказать, что история оперы «Тангейзер», с самого момента ее написания Вагнером и по сегодняшний день, когда ее скандальная постановка новосибирским режиссером Тимофеем Кулябиным уже снята резолюцией Минкульта, разворачивается по всем канонам гениального романа, на трех пластах.

Первый пласт - исторический. Это сама история создания «Тангейзера» в вагнеровском варианте. Тогда, кстати, ровно 170 лет назад опера вызвала серьезный раскол среди публики, а вскоре и вовсе была изъята из репертуара Королевского саксонского придворного театра в Дрездене. Вагнеру тогда пришлось пойти на серьезные художественные уступки ради того, чтобы опера снова увидела свет. В итоге, постановка вышла уже с измененным финалом, да и новая ее редакция представляла уже совсем не то, чем являлась в первоначальном варианте.

Второй пласт – мистический, или если хотите, художественный. Во временной проекции этот пласт раздваивается на оригинальный вагнеровский сюжет и современную трактовку. Первоначально, а точнее в том виде, в котором мы привыкли до последнего времени воспринимать Вагнера, Тангейзер представляет собой притчу о прощении зарвавшегося и, по сути, слабого человека. Настоящая ода отпущению, манифест милосердия. Молодой повеса, знающий толк в плотских наслаждениях, возвращается в родные края, где серьезно дискредитирует себя перед просвещенной общественностью, а главное – перед Богом, доказывая превосходство плотских утех перед чистой любовью. Тем не менее, пройдя долгий путь полный страдания и отчуждения, герой все же прощен тем, кого оскорбил. После того, как Тангейзер замертво падает в раскаянии, случается чудо: цветение папского посоха возвещает об отпущении главных грехов героя – малодушия и упрямства.

Спустя 170 лет Тимофей Кулябин переосмысливает главную идею Вагнера, и в новом прочтении Тангейзер уже не просто повеса, а молодой перспективный режиссер, заранее понимавший провокационность своего произведения, однако решивший выставить его на суд критиков. Кстати, главный женский образ – Элизабет у Кулябина из прекрасной девы превращается в мать главного героя, паломничество из физической сферы переходит в метафизическую, - путешествие к Папе римскому происходит в его горячечном бреду. В финале вопрос прощения Тангейзера остается открытым. Погрузившись в небытие, он безусловно предстал перед страшным судом, и того, что там было можно подразумевать, художественный вымысел режиссера не коснулся. Самое же главное, что принципиально изменилось в художественно переосмысленном Вагнере – это предмет спора Тангейзера и публики.

Если в оригинале это спор о сути любви на поэтическом состязании, где Тангейзер нещадно ратует за торжество плоти над духом, то у Кулябина Тангейзер снимает кощунственный по своему содержанию фильм. Сюжет этой картины полностью повторяет вагнеровский первый акт, только место Тангейзера в «Тангейзере» Кулябина занимает Иисус. Это Иисус хочет освободиться из плена грота. Это Иисус, а не прежний вагнеровский Тангейзер стремится в реальный мир, который априори принесет ему страдания. http://www.opera-novosibirsk.ru/afisha/tangeizer.php

Вот здесь как раз и начинает завязываться третий пласт «Тангейзера» - реальный.

Именно привнесение в новый контекст Иисуса как нового, переосмысленного героя вызывает бурную реакцию уже российской общественности, и уже не вагнеровский герой, и не изображенный Кулябиным «неоТангейзер», а именно сам Кулябин сотоварищи стал предметом публичной обструкции.

В пылу жаркого спора, детали которого стоит обсудить особо, никто не стал разбираться в художественных особенностях постановки. Между тем, основная претензия относилась и к печально знаменитому постеру, который демонстрируется в процессе «постановки в постановке», и имеет отношение прежде всего к Тангейзеру, как переосмысленному сегодня герою, и, более глобально, конечно, к Кулябину.

По большому счету, реакцию Церкви можно было спрогнозировать. Невозможно было предугадать только ее масштабы. Выглядевшая поначалу как обычная жалоба на использование не по назначению религиозной символики, претензия переросла саму себя и стала серьезной этико-художественной проблемой для всех. http://news.ngs.ru/more/2068752/

По факту обращения было возбуждено административное дело. Параллельно с этим в Новосибирске прошел ряд митингов возмущённой общественности. По словам Новосибирского митрополита Тихона «те, кто посмотрел постановку, пишут письма, звонят по телефону и просят как-то посодействовать с соблюдением закона Российской Федерации», однако судя по лицам, сложно представить, что митингующие вышли на стояние после просмотра постановки Новосибирского оперного. http://news.ngs.ru/more/2108622/

Среди вышедших на улицу заметно выделяются прежде всего активисты «Народного освободительного движения», которые, кучности ради подтянули своих идейных коллег из Томска и Кемерово, а те уж точно о Тангейзере знают только приблизительно. Судя по активности того же «НОДа», можно смело сказать, что эти ребята вообще за любой митинг, кроме разве что голодовки. Часть из них параллельно возглавляет Антимайдан в регионах, и ратует за референдум по изменению конституции для большего суверенитета. Так что ничего удивительного в том, что парни могли нагнать сотню-другую активистов нет. Впрочем, допустить, что казаки всей общиной ломанулись в оперу, дабы составить свое индивидуальное мнение о проблеме, даже в самых ярких своих фантазиях очень сложно. То есть на вопрос о том, ходили ли на «Тангейзер» те, кто впоследствии пошел на митинг, можно ответить однозначно - нет.

Тем временем, мировой суд прекратил дело в связи с отсутствием события правонарушения, что явно не удовлетворило православных общественников. Следуя логике снежного кома, то, что начиналось как возмущенная жалоба, переросло в крупный скандал, предмет которого затронул прежде всего художественную составляющую.

С этой точки зрения за оперу вступились наши деятели культуры: от Табакова, который выразил мысль, что «свобода творчества — такая же абсолютная ценность, как и свобода вероисповедания», и Евгения Миронова, до Валерия Фокина, худрука Александрийского театра, который как раз прекрасно знает толк в вольных интерпретациях классики. Дело в том, что ругать, равно как и хвалить произведения, апеллируя к художественной части должен тот, кто имеет представления о том, как это делается. В данном же случае, роль критиканов на себя взяли люди, которые мало что понимают в вопросах искусства.

К слову, официальная реакция Русской Православной Церкви на инцидент оказалось не столь резкой. И хотя Патриарх Кирилл никак не прокомментировал проблему, Председатель Синодального информационного отдела Владимир Легойда, назвал нового «Тангейзера» фактом, оскорбительным для искусства в целом:

«Дело в том, что в постановке собственно Вагнера нет. Специалисты, которые уже познакомились с этим произведением, отметили, что сама пьеса является оскорблением Вагнера. Все переврано и к произведению классика имеет лишь отдаленное отношение. Впрочем, и сами создатели признались, что опера поставлена „по мотивам“. Конечно, они имеют на это право. Вопрос в том, что возникло в итоге. Мне кажется, что, в первую очередь, опера является оскорблением искусства, унижением творчества Вагнера» http://sinfo-mp.ru/05032015-2.html.

Вывод об общей картине произведения на основании нескольких роликов размещенных в сети не имеет ничего общего с объективизированным представлением. Впрочем, Владимир Легойда все же предоставил право разобраться в вопросе компетентным органам, которые, как уже известно инцидент исчерпали.

Коль скоро речь зашла о компетентности, то справедливо было бы выслушать мнения тех, о ком напрочь забыли в этом странном противостоянии любительских мнений. А между тем, еще задолго до того, как в этой истории запахло жареным, критики оценили «неоТангейзера» достаточно высоко. И музыкальная часть и постановочная вызвали волну положительных отзывов сразу после премьеры. Новой интерпретации Тангейзера прочили серьезный успех, способный встряхнуть столичных корифеев http://www.kommersant.ru/doc/2639543. Нельзя сказать, что ожидания не оправдались. Встряхнуть получилось как раз в полном смысле.

При этом надо понимать, что Новосибирский театр оперы и балета не какой-то ДК среднего порядка, а крупнейший по размерам театр России. И в последнее время, в частности с приходом Бориса Мездрича на должность директора театра, НГАТОиБ стал довольно конкурентоспособной площадкой на фоне даже столичных сцен. Несколько «Золотых масок» тому красноречивое свидетельство. Примечательно, что именно от Новосибирского «Тангейзера» ожидали тектонического сдвига: «До сих пор, говоря "Вагнер", мы подразумевали "Гергиев", после премьеры спектакля Айнарса Рубикиса и Тимофея Кулябина эта формула определенно требует корректировки — в нынешнем сезоне русский Байрейт впервые за два последних десятилетия сменил место прописки» http://www.kommersant.ru/doc/2639543.

Впрочем, прогнозам не суждено сбыться, - максимум чего теперь можно ожидать от Новосибирской оперы – это унылое подобие и без того не очень яркой славы Михайловского театра.

Можно бесконечно спорить о том, почему православная общественность так остро восприняла на свой счет постановку. Можно задаваться вопросом, почему несмотря на однозначный вердикт мирового суда, наказали по сути самого честного с точки зрения искусства человека, можно пытаться защищать или перетирать последние кости режиссеру. На сегодня вопрос о Тангейзере закрыт окончательно. И тем, кто заочно защищал постановку, и тем, кто огульно ее критиковал, теперь не о чем спорить. Из репертуара Тангейзера изъяли, и возможно, вернут через некоторое время уже в изрядно кастрированном варианте, о чем заявил новый директор, Владимир Кехман.

Рассматривая отражения Тангейзера на разный манер, мы всякий раз испытываем невероятный по своим размерам флешбек. История в истории повторяется.

Говоря о произведении искусства, мы можем всерьез доверять только тем, кто оценивает его художественные особенности. В противном случае есть риск скатиться во вкусовщину и дилетантство.

В перспективе же мы имеем серьёзную опасность столкнуться с до боли абсурдной ситуацией, когда современная культура не будет иметь свежей почвы для создания новых произведений/прочтений/аллюзий, поскольку круг свободных тем искусственно сужается, а обществу, в свою очередь, нечего переосмысливать, ибо все известное уже двадцать раз пережевано. Такие своеобразные два зеркала реальности, которые бесконечно отражают друг друга.

Перефразируя антиутописта Евгения Замятина, в свое время высказавшего опасения о будущем литературы в своей статье «Я боюсь», можно сказать:

 «Я боюсь, что настоящей литературы/искусства/ у нас не будет, пока не перестанут смотреть на демос российский, как на ребенка, невинность которого надо оберегать. Я боюсь, что настоящей литературы/искусства/ у нас не будет, пока мы не излечимся от какого-то нового католицизма, который не меньше старого опасается всякого еретического слова. А если неизлечима эта болезнь -- я боюсь, что у русской литературы/искусства/ одно только будущее: ее прошлое».


Подписывайтесь на наш канал в Telegram

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter

голосование

Что такое на самом деле «Тангейзер»?

Помочь проекту


Новости партнеров
Реклама
Видео
Реклама
Новости партнеров