Нобелевская премия за дальнейшую эксплуатацию населения

Нобелевская премия по экономике в этом году присуждена Оливеру Харту (США) и Бенгту Хольмстрему (США) за «вклад в теорию контрактов». Сообщается, что учёные разработали новые теоретические инструменты для понимания работы контрактов в реальной жизни.

Решение Нобелевского комитета, как это обычно и бывает, вызвало немало споров и дискуссий.

Для начала бы хотелось бы отметить, что Нобелевской премии по экономике как таковой не существует. Альфред Нобель завещал в 1895 году премии лишь по физике, химии, литературе, медицине/физиологии, а также премию мира. Премия же за экономические открытия была создана в 1969 году Центральным банком Швеции и называется «Премия Sveriges Riksbank в области экономической науки в память об Альфреде Нобеле». Её предназначение — придавать авторитет нужным глобалистам экономическим теориям. Одними из первых её получили известнейшие адепты либеральной теории свободного рынка Фридрих Хайек в 1974 году и Милтон Фридман в 1976 году.

Здесь нельзя не отметить, что в тот период наиболее популярной была неоклассическая теория капитализма, в рамках которой экономика рассматривается как идеальная модель бизнес-процессов, движение финансов и получение прибыли на каждом промежуточном этапе с игнорированием как человеческого фактора, так и особенностей производства.

Неоклассический подход в экономике имеет настолько абстрактный и далёкий от действительности характер, что лауреат Нобелевской премии по экономике 1993 года Дуглас С. Норт откровенно высказал мнение:

Поэтому нет ничего удивительного в том, что постепенно премию по экономике дают не за исследования концепции "обогащай и властвуй", а скорее за её критику.

Так, в 2001 году Нобелевскую премию по экономике получили Дж. Акерлоф, М. Спенс и Дж. Стиглиц за анализ рынков с «асимметричной информацией», то есть таких рынков, одни субъекты которых обладают большей информацией, чем другие. Они показали, что даже в теории неоклассический подход не работает во многих случаях. Понятно, что на практике все рынки характеризуются асимметричным доступом к информации, различается лишь «степень перекоса».

Лауреатом Нобелевской премии по экономике в 2009 году стал О. Уильямсон «за исследования в области экономической организации», который показал, что неоклассическая экономическая теория попросту не соответствует реальным экономическим процессам и, следовательно, не в состоянии подсказать оптимальные практические решения.

Жан Тироль в 2014 году получил Нобелевскую «за анализ рыночной власти и ее регулирования». В своём уже классическом труде «Рынки и рыночная власть: Теория организации промышленности» он указывает на принципиальную разницу подходов в выборе цены продажи «общественным плановиком» и бизнесменом: если первый исходит из потребностей среднего потребителя, оперируя понятием валового общественного излишка, то бизнесмен исходит из максимизации личной прибыли, в связи с чем устанавливает качество в зависимости от готовности платить за товар не среднего, а «предельного» потребителя.

Последние исследования показывали и доказывали, что неолиберальная модель «свободного рынка» сегодня не соответствует действительным процессам в экономике и пригодна лишь для одного – ограбления стран, которым она навязывается.

Похоже, даже сами «развитые страны» это понимают и даже выдают Нобелевские премии за анализ того, что же происходит в экономике на самом деле.

Почему же произошел такой поворот? Да потому, что сама неоклассическая теория уже не работает и богатым не помогает. Теперь для увеличения прибыли требуется понимать, что происходит в экономике на самом деле: если некогда задачей либеральных экономистов было противостояние государственному регулированию, то сейчас — продвижение теорий, которые помогут транснациональным корпорациям быть не просто главными на рынке, но и подобрать всё то, что ранее отдавалось на откуп средним и малым предпринимателям.

А за какое эпохальное открытие выдана премия в этом году?

Классическая модель контракта такова: между подписантами образуется договоренность о взаимных обязательствах, которые должны выполняться. Однако на практике добросовестность исполнения контролировать сложно, и у агента может возникнуть мысль о действиях преимущественно в собственных интересах, даже если это каким-либо образом будет невыгодно принципалу.

Для этого явления либеральные экономисты изобрели даже специальный термин – «моральный риск» (moral hazard).

При этом зачастую топ-менеджер принимает решения, которые выгодны лично ему в плане личного, но рискованные для компании в долгосрочной перспективе. Речь о каком-либо доверии при этом, разумеется, не идёт: человек человеку — эффективный собственник. В итоге корпорации теряют доходы, а наказывать таких топ-менеджеров не принято, так как они тоже входят в элиту, то есть обладают, по сути, иммунитетом к ответственности за свои действия с точки зрения справедливости.

Бенгт Хольмстрем это дело обдумал и сформулировал «принцип информативности», предложив дифференцировать результаты действий агента в зависимости от причин: зависят они именно от его действий или же вызваны средовым фактором. Например, в рамках обычного метода определения вознаграждения оно зависит от некоего абсолютного параметра (объема продаж, капитализации и т. п.), на изменение частных которого оказывают влияние и конъюктура рынка, и многие институциональные факторы.

Поэтому, согласно Хольмстрему, вознаграждение должно определяться, например, не ростом стоимости акций конкретной компании, а относительным по всей отрасли. Дополнительно он разработал теорию «динамических стимулов», чтобы стимулировать работников выкладываться по полной, без реального увеличения выплат.

В отличие от классической теории контрактов, в ней предусмотрена ситуация, когда для работника нельзя создать стимулы, но он все равно работает много, чтобы создать хорошую репутацию, произвести впечатление на рынок и сменить работу при исчерпании возможностей на своем нынешнем месте. Но может быть и обратная ситуация: многие работники сознательно не раскрывают полностью свои способности и компетенции, чтобы не давать руководителям основания эксплуатировать эти компетенции все больше и больше.
Второй лауреат, Оливер Харт, работал над проблемой так называемых неполных контрактов. Понятно, что в контракте невозможно оговорить абсолютно всё, и при возникновении спора на его исход сильно влияет наличие формальных прав, а также обладание полной информацией.

Сообщается, что подход Харта имеет перспективы при анализе сложных финансовых контрактов и приватизации активов, поскольку позволяет определить, какая сторона и при каких условиях должна принимать решения в случае разногласия мнений в рамках контракта.

Увы, подробности метода известны лишь специалистам, но даже на столь общем уровне возникает недоумение: либо права и обязанности чётко прописаны в контракте, либо в нём должно быть прописано, что в случае разногласий право принимать решение имеет такая-то сторона (или это право делегируется арбитражному суду). Всё просто: вне контракта всё равно ни одна «наука» не укажет, кому именно надо давать право решать, а кого — лишать этого права, сам подход противоречит базовым основам юриспруденции.

Но, как оказывается, дело в другом. При приватизации активов RBC приводит пример применения концепции Оливера Харта:

И вот за это — Нобелевская?

Нагляднейшая иллюстрация того, что не надо изобретать «научные» экономические теории, всё просто: идеология социума направлена либо на благо всех, либо на повышение доходов немногих, и этим всё и определяется. Однако «научный подход» позволит аргументировать выбор в сторону усиления эксплуатации. Извините, так по науке получается.

Таким образом, суть концепций, удостаивающихся премии по экономике, пожалуй, можно разделить на две части: «вот так оно работает на самом деле» и «вот это мы будем использовать для дальнейшей эксплуатации населения». Удивительно, что все это может пересекаться, противоречия при этом не будет. Просто понимание оставляется «для своих», а пропаганду — для «развивающегося капитализма». И, видимо, в этом году выбор пал в пользу вторых.

Забавно, что и сам Нобелевский комитет не отрицает: что касается премий по экономике, то тут продолжается традиция последних лет: вознаграждать исследования, близкие к «реальному миру» — к тому, с чем люди сталкиваются регулярно на практике.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram