Польша хочет превратиться в Речь Посполитую

Усиление Польши, как геополитического игрока на территории Восточной Европы, которое мы наблюдаем в настоящее время, прямо вытекает из идеологии польской нации. Украинский кризис открыл для Варшавы замечательную возможность укрепить свои позиции в регионе, опираясь при этом на поддержку западных стран и, в первую очередь, Вашингтона.

Трагичность польской государственности в последние 200 с лишним лет привили полякам комплекс неполноценности. Как известно, в конце XVIII века Речь Посполитая была поделена три раза между Россией, Пруссией и Австрией, в результате чего до 1917 года лишилась своей независимости. Большая часть некогда могучей страны отошла к Российской Империи, на которой было создано Царство Польское, формально даже имевшее собственную конституцию. Однако широкое самоуправление Варшавы постепенно ликвидировалось из-за постоянных восстаний, устраиваемых многочисленными польскими подпольными организациями. В период наместничества в Польше русского генерала Ивана Паскевича (1832-1856) эти земли и вовсе в административном управлении фактически ничем не отличались от губерний Центральной России.

Тем не менее, подавить польское национальное движение не удалось, и в 1917 году Временное Правительство России признало независимость Польской Республики, получившей именование Второй Речи Посполитой. Главой государства стал Юзеф Пилсудский – последователь идей создания федерации от Балтийского моря до Черного. Интересно, что в 90-х годах XIX века Пилсудский и его партия ППС (социалистическая партия Польши) были сторонниками идей социализма, то есть близкими по взглядам к РСДРП. Однако постепенно Пилсудский начал смещаться в сторону польского национализма, который стал основной идеологией Второй Речь Посполитой. На этом периоде – с 1917 года до середины 20-х годов следовало бы остановиться, поскольку нынешняя политика Варшавы является преемницей политики Пилсудского. Изучив внимательно то время можно легко понять сегодняшние цели и задачи Польши, а также методы их достижения.

Итак, как было сказано выше, в 1917 году Польша обрела независимость. После окончания Первой Мировой Войны, негласным протеже Варшавы стала Франция. По договору между Парижем и Лондоном к сфере интересов Англии отходила Прибалтика, к Франции – Польша. В это же время в польской элите боролись две концепции дальнейшего геополитического развития страны. Их можно разделить на «пястовскую» и «ягеллонскую».

«Ягеллонская» концепция, основным идеологом которой был как раз таки Юзеф Пилсудский, предполагала воссоздание Речи Посполитой в территориях до ее первого раздела. Это значило, что Варшава помимо этнических польских территорий должна была еще объединить и земли, на которых проживали литовцы, белорусы, а также малоросы и украинцы (в то время украинцами назывались жители австрийской части современной Украины (преимущественно – Галиция), малоросами – жителей российской Украины). В географическом плане эти территории включали всю современную Беларусь, Литву, а также правобережную Украину без Киева. Особые романтики тогда говорили о том, что необходимо присоединить всю Прибалтику, Смоленск, а также левобережную Украину. Однако Пилсудский был реалистом и понимал, что этого сделать нереально. Апелляция ко временам Речи Посполитой и попыткам ее возродить была не случайна: именно этот период виделся польской политической элитой как наиболее успешный. В нем подчеркивалось не только экономическое благополучие, но и чуть ли не первые в Европе признаки демократического государства, когда короля выбирал сейм (парламент). Правда, следует отметить, что этот самый сейм и заседавшая в нем шляхта (дворянство) как раз и погубили Речь Посполитую, проводя время в спорах и неспособности прийти к единому решению. Однако во Второй Речи Посполитой Юзефа Пилсудского подобной демагогии не было: в политическом плане государство было относительно централизовано и острые политические кризисы обходили Польшу стороной. По Пилсудскому, государство должно было представлять собой федерацию разных народов, обладающих правами в области самоуправления. Именно такая федерация должна была стать основой Междуморья – государства в восточной Европе, располагающегося между Балтийским морем и Черным. Отдельные специалисты, исследовавшие потенциальные возможности подобной страны пришли к выводу, что Междуморье вполне могло стать мощнейшей державой на территории Европы.

Сторонники «пястовской» концепции группировались вокруг Романа Дмовского – видного польского политического деятеля и публициста. «Пястовская» идея предполагала создания национального польского государства в этнических польских землях. Примерно на той территории, в которой заключена современная Польша. Изначально Дмовский даже был согласен с нахождением Царства Польского, имевшего полную автономию, в составе Российской Империи. Если «ягеллонская» концепция апеллировала ко временам Речи Посполитой, то «пястовская» уходила вглубь веков – к ранней Польше польского народа, существовавшей примерно с IX по XIII века. Своим геополитическим противником Дмовский видел не Россию, а Германию, поскольку, по его мнению, именно немцы захватили большую часть исконно польских земель, на которых проводили активную германизацию.

«Вверх» одержали сторонники «ягеллонской» концепции, что было не удивительно, поскольку Пилсудский на тот момент уже прибрал к рукам основные нити управления государством, плюс ко всему его поддерживала армия. Утвердившись во главе государства, Пилсудский стал незамедлительно следовать своей геополитической мысли. Однако подобное было бы невозможно без одобрения стран Антанты. Как было сказано выше, Польша попала в сферу интересов Франции, которая фактически осуществляла контроль за военными и гражданскими действиями Варшавы. Здесь же следует отметить, что Англия и Франция имели различное видение послевоенного устройства Восточной Европы. Обе державы имели ясное представление о том, что между Советской Россией и Европой должна быть буферная зона, защищающая страны западной цивилизации от проникновения коммунистических идей. Англия хотела создать блок независимых русофобских государств, так называемый «санитарный кордон», сдерживающий Советы. Франция же наоборот, инструментом для достижения подобной цели видела единственное государство - сильную Польшу, включающую обширные территории от Балтии до Причерноморья. Соответственно,  именно французы оказывали политическую поддержку Пилсудскому для реализации «ягеллонской» концепции.

Для этого Варшава должна была нанести удар сразу по трем направлениям: Литовскому, Белорусскому и Украинскому. В результате войн как с местными националистическими правительствами (за исключением белорусских националистов, которых следует рассматривать как союзников Второй Речи Посполитой), а также с Советской Россией, Варшава смогла достичь определенных успехов, правда, до поглощения всех территорий, на которые претендовали поляки, было далеко. Интересно, что англичане пытались помешать Пилсудскому возродить Речь Посполитую, поскольку не были заинтересованы в создании сильного государства в Восточной Европе, которое со временем могло бы выйти из-под контроля Антанты. Так называемая линия Керзона, предложенная Лондоном пролегала примерно по нынешней белорусо-польской границе, в то время как польские войска и их сателлиты вроде белорусских националистов или савинковцев контролировали территорию гораздо восточнее этой самой границы. В результате, за Польшей осталась примерно половина современной Беларуси, Галиция и Волынь, а также часть Литвы, включая стратегический город Вильно (современный Вильнюс).

Можно ли говорить о том, что сто лет назад была реализована идея возрождения Речи Посполитой? И да, и нет. Скорее, наполовину. Да, Пилсудский добился включения в состав Польской Республики иных народов: белорусов, литовцев, украинцев. Однако большая их часть осталась либо на территории СССР (белорусы и украинцы), либо имело свое независимое государство (Литва). В этих регионах зрели реваншистские антипольские настроения. Не в последнюю очередь именно они привели к столь легкому возвращению вышеперечисленных территорий в состав СССР. Вообще, в Москве любили создавать так называемые национальные республики-двойники на территории Союза, которые были призваны стать плацдармом для дальнейшей экспансии. Так, например, помимо Белорусской и Украинской ССР, можно вспомнить о Приднестровской Молдавской ССР, целью которой было оказание влияния на молдавскую часть Румынии (Бессарабию). В итоге, Молдавия, также как белорусская и украинская часть Польши на рубеже 30-х и 40-х годов, успешно вошла в состав СССР.

Однако подобная политика имела и обратную сторону. В состав национальных республик активно включались исконно русские территории. Так, например, Донбасс ни с того ни с сего стал Украиной, Белоруссии отошли земли Смоленщины, да и то же Приднестровье до 1924 года ничего с Молдавией общего не имело. На территории нынешней Украины, где в начале XX века говорить на «мове» считалось дурным тоном, а большинство населения ее вовсе не знало, активно насаждалась украинская культура, проводилась дерусификация. Да, на короткой дистанции Москва имела геополитический успех от подобных действий, однако в перспективе это вылилось в острейшие национальные кризисы, которые особенно проявились после распада СССР и продолжают в наше время быть основной проблемой на территории постсоветского пространства.

Возвращаясь к Польше, следует упомянуть, что нынешняя политика Варшавы с геополитической точки зрения является последовательницей «ягеллонской» концепции. Сегодняшний польский президент Анджей Дуда прямо заявляет о необходимости вернуться к идее создания Междуморья. Украинский кризис лишь подтолкнул страны Балто-черноморского бассейна к интеграции. Польша становится серьезным региональным игроком в Восточной Европе. В Варшаве как нигде более сильны исторические мессианские идеи возрождения Великой Польши, которыми пропитана вся политическая элита страны. В будущем стоит ожидать усиления влияния Польши на Украину, Беларусь, страны Прибалтики, возможно, Молдову, которая в данный момент находится в румынской зоне интересов. Однако политическая наглость поляков способна легко «выкинуть» Румынию из претендентов на роль региональной державы и превратить ее в обычную периферийною страну. Если сейчас фактический контроль над странами Восточной Европы, помимо Беларуси, осуществляет Вашингтон, то с усилением Польши, к которому есть все предпосылки, этот самой контроль Штатами будет осуществляться через Варшаву. Подобное усиления Польши создаст на западных границах России военно-экономический русофобский блок стран, которые станут барьером для нормального развития, в первую очередь, торгово-экономических отношений Москвы и государств центральной и западной Европы. При этом, данные страны, например Украина, могут даже и не входить в Евросоюз или НАТО, ведь Польша, как член альянса, вполне может обеспечивать ей безопасность.

С приходом к власти в Варшаве партии «Право и справедливость», а также с утверждением на посту президента страны политика от этой партии – Анджея Дуды, действия Польши по увеличению своего геополитического влияния в регионе перешли от умеренных к агрессивным. Если раньше польская элита выстраивала свои взаимоотношения с Прибалтикой, Украиной и Беларусью с оглядкой на возможную реакцию со стороны Москвы, то теперь этот вопрос перестал волновать поляков. Не в последнюю очередь этому способствует и полная поддержка со стороны Вашингтона, который видит Польшу своим региональным сателлитом по контролю за Восточной Европой. Процесс интеграции Варшавы и стран УЛБ (именно такой термин используют польские геополитические аналитики по отношению к Украине, Литве и Беларуси соотвестственно,  видя в этих странах единый регион) уже идет полным ходом. Во взаимоотношениях с Украиной и Литвой это проявляется в создании в создании межгосударственных структур. Так, уже с 2008 года функционирует Межпарламентская ассамблея Верховной Рады Украины, Сейма и Сената Польши, Сейма Литвы. На протяжении 6 лет эта организация ничем не запомнилась, однако в результате смены власти в Киеве возобновила активное сотрудничество. В данный момент, по заявлениям представителей Межпарламентской ассамблеи, идет разработка единых экономических, социальных и культурных программ для всего Балто-Черноморского региона. Однако пока идет подготовка к унификации гражданских сфер, в военной составляющей сотрудничество этих стран продвинулось далеко. Достаточно вспомнить создание литовско-польско-украинской бригады (LITPOLUKRBRIG), состоящей из 4500 военнослужащих. Кроме того, не секретом является информация о поставках военной техники и экипировки Польшей Украине, а также о присутствии на территории последней НАТОвских инструкторов и военных специалистов, которые занимаются обучением украинских военнослужащих. Причем, численность польских инструкторов, по данным СМИ, уступает только численности специалистов из США.

Интересен и тот факт, что интеграцию Польши и Украины проводят политики партий «Право и справедливость» и «Народного фронта». Как известно, обе эти партии являются прямо-ориентированными на Вашингтон. «Право и справедливость» и вовсе по своей идеологии является евроскептической, что, в прочем, не мешает ей пользоваться поддержкой США.

В отношении Беларуси Польша проводит политику мягкой силы (softpower), поскольку взаимодействия с минскими властями, по объективным причинам, затруднено. Через свои НКО, которые буквально наводнили территорию Беларуси, Польша информационно воздействует на белорусское население, прививая им «европейские ценности» и русофобию. В данный момент практический все интернет-СМИ Беларуси плотно сидят на польских грантах и занимают радикально-антироссийскую позицию. Именно такая политика со стороны той же Польши и США на Украине предшествовала Майдану. Печальный итог всем известен.

Впрочем, столь ярый фанатизм последователей идей Пилсудского сможет сыграть злую шутку с Польшей. Как известно, излишняя энергия всегда может обернуться в обратную сторону. Вопрос только в том, сможет ли Россия этим воспользоваться.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram