Секторальные санкции и рост экономики

Начнем с того, что экономические прогнозисты не способны учесть в своих моделях последствия санкций. Прогнозы до и после финансового кризиса, как правило, не сбываются, а в случае санкций это дело и вовсе безнадежное. Кто бы мог предполагать, что в пятницу российский центральный банк повысит ключевую ставку? Конкретного ответа на то, какие экономические последствия вызовут санкции против России сейчас дать нельзя.

Международный валютный фонд также изменил прогноз экономического роста Германии на этот год с 1,7 процента на 1,9. Однако, откуда такая уверенность в том, что эффект от санкций против России, особенно при их расширении и на финансовый сектор, не скажется на немецкой экономике? Немецкая промышленность в апреле и мае снизила производство на 2 процента, что напрямую связанно со вторым уровнем санкций. Первые два уровня стоили немецкой экономике 25 000 рабочих мест. 350 000 немецких рабочих зависят от русско-немецких торговых отношений, а 6200 русский фирм от немецкого капитала. Экономики двух стран связаны довольно крепко.

После падения малазийского Боинга риторика немецких политиков и аналитиков обострилась. Все чаще приходится слышать о том, что нельзя принимать решения исключительно на основе экономических интересов, потому что сейчас речь идет уже о нравственных вопросах и принципах. С этим перекликается текст экономического обозревателя Financial Times Вольфганга Мюнхау в издании Der Spiegel, где он пишет, что первая вещь, которую Германия должна была сделать уже давно, это призвать Герхарда Шредера покинуть пост председателя акционеров компании Nord Stream AG, созданной для управления газопроводом Северный Поток. Общественное мнение в Германии все больше склоняется к тому, что ориентация немецкой экономики на Россию зашла чересчур далеко. В стратегических интересах Германии это исправить. Однако безболезненно это сделать не удастся.

Общий эффект санкций будет зависеть от того как они скажутся на финансовых связях и каналах между Россией и Европейским Союзом. Следить за движением денег сегодня гораздо важнее, чем за движением товаров. Если перед финансовым кризисом средства работали как акселератор роста, сегодня они могут работать и обратно.

Российский валютный резерв составляет 478 миллиардов долларов. Конечно это не наличность, а в основном средства, инвестированные в западные финансовые продукты в евро и долларах. В какой мере Россия сможет свободно распоряжаться этими средствами после санкций, остается, пожалуй, главным вопросом.

Запад ошибочно полагает, что возможное снижение уровня жизни россиян из-за санкций в перспективе приведет к тому, что люди обратят свой гнев в сторону власти. Эти прогнозы не учитывают, что главными мотивациями России являются восстановление русского мира как геополитического пространства, охрана национальных интересов и обеспечение безопасности, при которых экономические вопросы уходят на второй план. В конце концов, ради глобальной цели и могущества нашей державы можно и затянуть пояса и чем-то пожертвовать, понимая, что это всё с лихвой окупится в будущем.

В частности это подтверждает недавно проведенный социологами Левада-Центр опрос. Тревога россиян в связи с санкциями постепенно уменьшается. По мнению 59% опрошенных, нынешние санкции реально коснутся только узкого круга людей, отвечающих за политику.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram