Революции нельзя предсказать

По мнению большинства, революция в РФ невозможна, потому что лично он, Вася Пупкин, ее не желает, его и так все устраивает, и точно так же, по его мнению, думает большинство. Поспешу вас расстроить: революции случаются вне зависимости от того, хотим мы их или нет.

Вот, например, в 1917 г. кто хотел революцию? Да никто!

Рабочие хотели 8-часовой рабочий день и хорошую зарплату. Солдаты хотели дембель, водку, гармошку и баб. Генералы хотели славы, орденов и чинов. Штаб-офицеры хотели стать генералами. Обер-офицеры хотели стать штаб-офицерами. Крестьяне хотели земли и доброго урожая. Обыватель хотел спокойной жизни. Мелкая буржуазия хотела стать большой. Большая буржуазия хотела больших барышей. Царь Николай хотел отжать у турок Стамбул. Гимназистки хотели большой и светлой любви. Попы хотели… Список можно продолжать до бесконечности. Но в нем не будет никого, кто бы хотел революцию.

Кто ж хотел революцию – дедушка Ленин? Так он к тому времени уже более 20 лет прозябал в эмиграции, и от его хотений ничего не зависело. Хотеть-то он, может, и хотел, да только в возможность революции не верил и ничего для ее приближения не делал, даже «Искру» уже 12 лет не выпускал. В январе 1917 года, выступая перед молодыми швейцарскими социалистами на собрании по поводу 12-летия Кровавого воскресенья, он сказал: «Мы, старики, может быть, не доживём до решающих битв этой грядущей революции. Но я могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодёжь… будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции». В общем, его хотение революции было в высшей степени абстрактным. Демон революции Троцкий в этот момент вел светский образ жизни в Нью-Йорке. Почти никаких связей с Россией он не имел, так же как и Ленин.

Может быть, революцию хотели учинить профессиональные революционеры, оставшиеся России? А вот тут все совсем наоборот. Руководитель русского Бюро ЦК РСДРП Александр Шляпников (непосредственный руководитель самой радикально-революционной партии России) констатирует: «Все политические группы и организации подполья были против выступления в ближайшие месяцы 1917 года».

Но это мы говорим о тех революционерах, что были на свободе. Наиболее буйные находились в ссылке, тюрьмах и эмиграции. А легальные  революционеры считали момент крайне неподходящим для революции и не делали ничего, чтобы форсировать события. Член Думы, один из лидеров меньшевиков Николай Чхеидзе, в начале января 1917 г. считал так: «В настоящее время нет никаких надежд на удачную революцию. Я знаю, что полиция пытается инсценировать революционные вспышки и вызвать рабочих на улицу, чтобы с ними расправиться».

Такого же мнения придерживался и один из лидеров межрайонцев Константин Юренев. Он часто посещал квартиру Керенского, на которой собирались радикалы всех мастей. Зимой 17-го на одной из сходок салонных революционеров он с горечью констатировал: «Революции нет и не будет. Реакция нарастает. У рабочих и солдат разные цели. Следует приготовиться к длительному периоду реакции. Мы должны занять позицию наблюдателя и выждать».

Может быть, революцию хотела думская либеральная оппозиция? Да упаси, Боже! Либералы хотели «ответственное министерство», то есть такое правительство, которое подотчетно Думе. Это был предел их мечтаний! И мотивировали они свое хотение как раз тем, что царское правительство настолько недееспособно, что это грозит революцией.

Царю такая предъява не понравилась, и он начал поговаривать, что Думу следует разогнать. 10 февраля председатель Думы, лидер партии октябристов Михаил Родзянко приезжает в Царское Село с докладом о положении в стране и заявляет, что в случае роспуска Думы вспыхнет революция, которая, как предрекал Родзянко царю, «сметет вас, и вы уже не будете царствовать». «Ну, Бог даст», — ответил самодержец. «Бог ничего не даст, Вы и Ваше правительство все испортили, революция неминуема», — жестко парировал Родзянко.

А несколько дней спустя Родзянко написал царю свою знаменитую записку, в которой буквально умолял спасти Россию от хаоса, в который она стремительно скатывалась. Он не пишет о революции, он вопиет о дороговизне, инфляции, перебоях со снабжением хлебом (при том, что хлеба было более чем достаточно), остановках предприятий из-за недостатка электроэнергии, о неэффективной работе железных дорог, чудовищной тупости бюрократии, коррупции, злоупотреблениях в отношении рабочих. Почитайте его донесение государю и скажите, может ли такое писать человек, который ХОЧЕТ революцию?

Уже в момент революционного взрыва, когда Петроград захлестнули волнения, Родзянко думал о том, как спасти монархию, пусть даже ценой отречения монарха. Именно это он и втолковывал Николаю на переговорах об отречении. Хотя изначально речь шла не об отречении, а о формировании нового правительства во главе с популярной в обществе фигурой и наделении этой фигуры широкими полномочиями. Не справится фигура – все шишки на него. А справится – отлично, орден получит и пенсию хорошую.

26 февраля он телеграфировал государю: «В столице анархия, правительство парализовано… Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственность не пала на венценосца». Это был крик отчаяния. Родзянко, видя приближение грозы, предлагал срочно сделать громоотвод на пороховом складе.

Известна реакция царя на телеграмму Родзянко, который сообщает о разразившейся уже буре. Николай II, ознакомившись с депешей, сказал министру двора Фредериксу: «Опять этот толстяк Родзянко мне написал разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать». А чтобы назойливый Родзянко не докучал ему своими "ахтунгами", Николай принял просто гениальное решение: отправил думцев на каникулы на два месяца, временно распустил Думу. Этим дело и ограничилось.

Идет война, в столице империи бушует голодный бунт, а лицо, облеченное высшей властью, не принимает никаких мер, кроме того что наказывает гонца, принесшего плохую весть. Вы можете себе представить еще большую тупость? Такое поведение достало всех без исключения – думцев, генералов, буржуазию, великих князей. Элита полностью отвернулась от государя. Но ничего удивительного в том нет – сам напросился.

Кстати, среди думцев были и настоящие заговорщики. Группа депутатов Думы во главе Гучковым, лидером умеренных либералов, начинает готовить заговор с целью свержения Николая II, чья неадекватность была уже слишком очевидна для всех. Но вы не поверите, если я скажу, зачем они собирались свергнуть Николая.

Гучков – монархист до мозга костей, и все его помыслы были о том, чтобы сохранить самодержавие. Николай, по мнению думских монархистов, вел Россию к революции и гибели (это теперь бесспорно), и чтобы спасти режим, предотвратить революцию, гучковцы хотели совершить дворцовый переворот.

В книге Как делать революцию. Инструкции для любителей и профессионалов я утверждал, что стартером революции стало низложение Николая. Спустя восемь лет я признаю, что круто ошибся. Принуждение глупого и оторванного от реальности царя было не причиной, а судорожной попыткой остановить уже разгоревшуюся революцию.

Но кто же ее разжигал? Выше я показал, что даже самые радикальные революционеры-социалисты не желали революции. Они боялись ее, потому что считали это делом абсолютно безнадежным, гибельным. Поражение революции, по их мнению, приведет к «засветке» и разгрому всех революционных организаций, предельно хилых к тому времени. Что уж говорить об оппозиции умеренной! Думцы языки смозолили, рассуждая о том, как было бы прекрасно, если бы царь поручил им сформировать «ответственное министерство». Думаете, они хотели власти? 27 февраля у Таврического дворца собралась масса народа. Толпа ТРЕБОВАЛА от думцев взять власть в свои руки. Депутаты перепугались. Вышел к толпе только виртуоз-балабол Керенский. Толпа несла его на руках. Только на следующий день в расклеенных по городу манифестах было объявлено о создании Временного комитета Думы во главе с Родзянко. Несколькими часами ранее был создан Петроградский Совет, который возглавил меньшевик Чхеидзе. Революция свершилась. Полиция разбежалась. Армия перешла на сторону «новой власти», которой не было. Царь еще не отрекся, но уже абсолютно и бесповоротно потерял власть.

Возвращаемся к поставленному выше вопросу: кто хотел революции? Никто!!! Даже действия оппозиции диктовались желанием предотвратить революцию. У ватников есть просто железный аргумент против невозможности сегодня революции в РФ: дескать, если нет лидеров, то и революции быть не может. Эх, глупышки! А кто был лидером революции в феврале 17-го? Никто!!! Во главе политических процессов были люди, желавшие погасить революцию. Это были, по сути, контрреволюционеры. Да, именно поэтому революция и смела их всех без остатка. В лучшем случае – в эмиграцию.

Думец Шульгин, на мой взгляд, точнее всех выразил суть происходящего: «Революционеры еще не готовы, но революция готова». То есть, революция – это явление высшего порядка, она не зависит от чьего-то желания или нежелания. Если созрели социально-экономические условия – революция происходит вне зависимости от готовности к ней власти и общества, даже вопреки желанию самих революционеров. Тот же Шульгин объясняет, что заслуги революционеров в свержении царизма нет никакой: «Дело было в том, что во всем этом огромном городе нельзя было найти несколько сотен людей, которые бы сочувствовали власти...».

Никто, я еще раз подчеркиваю – никто не пытался свергнуть правящий режим, он просто рухнул по причине своей абсолютной недееспособности. Попытка генералов заменить обанкротившегося Николая на Михаила – это запоздалая реакция на кризис, но не его причина.

За последние годы я прочел довольно много мемуаров лиц, переживших крушение империи. Либералы, монархисты, генералы, социалисты и даже террористы пишут об одном и том же: положение складывается скверное, правительство недееспособно; надо что-то делать, но никто не знает что; никто не хочет брать на себя ответственность; все надеются, что, авось, рассосется. И абсолютно все мемуаристы в один голос заявляют: революция стала для всех неожиданной. Да, многие понимали, что паровоз мчится в пропасть, что будет нечто плохое. Но когда, как, в какой форме разразится кризис? Никто не смог предсказать революцию. НИКТО!

Даже Родзянко, грамотный экономист, который был очень хорошо информирован о положении дел в империи, тот Родзянко, что осмелился в лицо императору сказать, что тот ведет Россию к революции – даже он не предполагал, что революционный кризис разразится через две недели после этой беседы. Революция стала для него шоком.

Вся история человечества свидетельствует, что революцию принципиально невозможно спрогнозировать. Ну, скажите, кто из вас мог предположить, что режим Януковича рухнет 21 февраля 2014 г.?

Я, вернувшись с Украины, еще в декабре 2013 г. констатировал, что режим Януковича обречен, и уверенно предположил, что в ближайшее время «неизвестные снайперы» принесут сакральную кровавую жертву во имя свободы и демократии, после чего победа оппозиции будет неизбежна тем или иным способом. Правда, я отдавал предпочтение относительно «мирному» сценарию, в ходе которого Януковича затопчут в ходе процесса легальной смены власти. Объективные причины нежизнеспособности режима были мне очевидны. Очевиден был итог начавшейся революции. Но ее ход и дату развязки я предугадать не мог, даже отлично понимая, что процесс уже необратим.

Давайте рассуждать логически: допустим, революционный кризис можно предвидеть. Если вы можете предвидеть событие, вы сможете его предотвратить: арестовать заранее лидеров протеста, заблокировать бронетехникой Тахрир/Майдан Незалежности/Болотную площадь еще до того, как там соберется толпа. Но это ничего не даст, потому что причины революции устранены не будут. Царский режим в России смог выстоять в 1905-1907 гг., смог подавить революцию. Но он не смог устранить причины, вызвавшие революцию. Именно поэтому революция стала неизбежной.

Мог ли Янукович разогнать майдан? Технически это было возможно. Я даже готов гипотетически допустить (хоть это и фантастика), что он сохранил бы власть в ходе президентских выборов. Но разве это устранит напряжение в обществе? Развязка все равно наступила бы: годом раньше или годом позже. Народ Украины в массе своей испытывал острое чувство неудовлетворенности своим положением: все были чем-то недовольны (каждый чем-то своим), все люто ненавидели коррупцию, бюрократию, свою нищету и роскошь олигархии. И никто не видел света в конце туннеля, не было той идеи, мечты, ради которой следовало переносить «временные трудности». Но так же не было и цели, ради которой следовало идти на баррикады. Комплекс национальной неполноценности не находил выхода.

Популярность европроекта – это вовсе не рациональный выбор украинцев в пользу западной цивилизации. Это был искренний и стихийный протест против того беспросветного убожества, что окружало людей. Евроинтеграция – соломинка, за которую хватается утопающий. И вдруг Янукович отобрал у украинцев эту мечту. Все, мгновенно возник центр кристаллизации протеста, которым модераторы революции успешно воспользовались. Революция случилась не потому, что Госдеп прислал участникам майдана печеньки, а потому что в обществе сложилась революционная ситуация: низы не хотят, верхи не могут. Социальные процессы сродни тектоническим – напряжение в литосферных плитах может нарастать десятилетиями, а разрядка происходит в считанные минуты.

Революция на Украине – свершившийся факт. Но кто хотел революцию? Никто! Люди хотели зарплату, как в Германии; хотели, чтоб уровень коррупции был, как в Люксембурге; хотели кружевные трусики и безвизовый режим с ЕС; хотели свободы и демократии, а не ее имитации. А революцию никто не хотел. Тем более никто не хотел сопутствующих «удовольствий»: потерю Крыма, войну, разгул криминала, безработицу, доллар по 20 гривен, рост коммунальных платежей и среднюю зарплату ниже, чем в африканских странах. А кто мечтал об олигархе-алкоголике на посту президента и галстукоеде на зарплате у США в качестве губернатора? Кто хотел цензуру, тысячи политзаключенных, разгул фашни, бойню в Мукачево?

Так это совершенно несущественно – кто и что хочет, а чего не хочет. Если модель общества неадекватна, если правящий режим недееспособен, конструкция рушится вне зависимости от чего бы то ни было. Если не делать капитальный ремонт в доме, он обвалится. Кто-то издохнет под обломками, но выжившие вынуждены будут построить новый дом. И если они захотят выжить, они будут следить за его состоянием лучше.

Так зачем допускать катастрофу – воскликнет капитан Очевидность, надо просто правильно обслуживать строение и вовремя ремонтировать! Да, и в государстве, если его правильно обустроить и периодически «апгрейдить» в ответ на новые вызовы, революции не произойдет. Но для этого потребны адекватные менеджеры. Как же обстояли дела с адекватностью управленцев в Российской империи накануне революции 17-го года? Про царя я писал выше – неадекват полный. И вся нижестоящая бюрократия – ему под стать.

Недовольство широких народных масс к февралю достигло критических отметок. Но это недовольство не имело политической  подоплеки. Люди не хотели революции, они тупо хотели жрать! Они хотели иметь дрова, чтоб протопить печь зимой! Про хлебные бунты в Петрограде, приведшие к краху режима, знают все. А как обстояло дело, например, в Москве? Вот что писал царю Родзянко в упомянутой записке:

«В зимний сезон Москве нужно ежедневно 475 тыс. пудов дров, 100 тыс. пуд. каменного угля, 100 тыс. пудов нефтяных остатков и 15 тыс. пуд. торфа. Между тем в январе до начала морозов привозилось в Москву ежедневно в среднем по 430 тыс. пуд. дров, 60 тыс. пуд. каменного угля и 75 тыс. пуд. нефти, так что недовоз, в переводе на дрова, составлял ежедневно 220 тыс. пуд.; с 17 января прибытие дров в Москву упало до 300—400 вагонов в день, т.-е. до половины нормы, установленной порайонным комитетом, а нефти и каменного угля почти совсем не поступало. Запасы топлива к зиме на фабриках и заводах в Москве были заготовлены примерно на 2-месячную потребность, но вследствие недовоза, начавшегося еще в ноябре, эти запасы свелись на-нет. Вследствие недостатка топлива многие предприятия, даже работающие на оборону, уже остановились или скоро остановятся…

…В квартирах обывателей температура редко подымается выше 11 —12° С, а в домах с центральным отоплением падает до 10 — 9°. В учебных заведениях и многих учреждениях занятия крайне затруднены, так как термометр держится в их помещениях на 6 — 8°. В городе развилась масса заболеваний инфлюэнцей и воспалением легких, а на почве недоедания— желудочные и кишечные расстройства.

положение Москвы в продовольственном отношении критическое: вместо 65 вагонов муки, — а по нормам, установленным в продовольственном совещании при московском градоначальнике, даже 86 вагонов ежедневно плюс 7 вагонов для продовольствия подмосковных крестьян,—в декабре подвоз муки в Москву не превышал 50 вагонов в сутки, а в январе упал даже до 42 вагонов, т.-е. предложение покрывало немногим более половины потребности».

Скажите, как вы себя будете чувствовать, если вы лишились работы, потому что завод встал из-за отсутствия топлива, дома – холод, дети болеют воспалением легких, дрова можно купить только у спекулянтов втридорога, за хлебом – километровые очереди? А теперь представьте, что таких как вы – миллионы.

Объяснить временные неудобства трудностями военного времени никак невозможно. Разве немцы и турки помешали завезти в Москву нефть и торф? Разве в 1916 г. был неурожай? Нет, урожай был хорошим, и нефтяная промышленность от войны нисколько не пострадала. Развал наступил на железнодорожном транспорте, о чем Родзянко безуспешно талдычил царю. Но и это никак невозможно объяснить военными обстоятельствами. В 1914 г. в России было 14 тысяч паровозов, в 1917 г. – 18 тысяч. Вырос и вагонный парк. Рабочих-железнодорожников не мобилизовали в армию.

Проблема была не в транспорте, не в угле и хлебе. Проблема была в системе управления империей. В мирное время деградировавший аппарат худо-бедно справлялся  с задачами, но стоило ситуации незначительно осложниться, как наступил паралич системы, последствия которого красноречиво описывает Родзянко. Если возникла проблема, население ждет, что власть ее решит. А если власть не решает проблемы, а только создает их?

Приведу только один пример, но очень наглядный. Население страдает от дороговизны еды (причины абзацем выше). Министры тупо не понимают, в чем дело, потому что по статистике продовольствия в стране – завались. Россия была единственной из воюющих стран, в которой с началом войны ситуация с продовольствием не ухудшилась, а УЛУЧШИЛАСЬ, потому что экспорт продовольствия практически прекратился. Так откуда может быть недостаток хлеба? Министры-неадекваты делают единственно возможный и очень «логичный» вывод: спекулянты наживаются. Следовательно, надо бороться со спекулянтами.

Но решить – одно, а как бороться-то? И министры «решают» проблему так, как они привыкли ее решать всегда – дают указание губернаторам на местах решить проблему и доложить. А губернаторы как будут решать проблему, которую не они создали, но которую спихнули им на плечи? Ну, провели заседание, постановили запретить спекуляцию. То есть в лучшем случае губернаторы не будут делать ничего. А вот в худшем… Ташкентский генерал-губернатор, образцовый дебил, решил проявить рвение. Каждую субботу стал ходить по базару, и если цену на какой-то товар он считал слишком высокой, тут же приказывал бить торговца плетьми.

Цены на продовольствие от этого, как вы понимаете, не упали, а ненависть к власти сильно возросла. Никто не хотел революции, просто сука-губернатор всех заипал. Хотелось жрать. Не хотелось подыхать на фронте за какой-то сраный Босфор. Бац – и революция случилась, хотя ее никто не хотел. А почему радовались революции? Да потому что появилась надежда, что новая власть все разрулит, как надо, главное – выбрать в Совет правильных пацанов. Разве на Украине было иначе? Быдло истово верило, что после подписания евродоговора и люстрации все проблемы исчезнут.

В результате революции на Украине старые проблемы не исчезли, а новых навалилось – просто караул! Из этого следует, что революция-продолжение неизбежно. А в России? Об этом в следующий раз поговорим. По крайней мере Кремль вероятность революции признает и наращивает усилия по ее предотвращению.

(полный текст здесь - http://kungurov.livejournal.com/121651.html)

Подписывайтесь на наш канал в Telegram