Принудительное лицензирование лекарств спасет в кризис
Как стало известно, осенью Госдума может рассмотреть законопроект о “
Вообще, лицензия в общем плане — это разрешение правообладателя на использование его интеллектуальной собственности. Так, эстрадный певец разрешает выпускать компакт-диски с его песнями, автобренд может выдать лицензию на выпуск своих автомобилей на заводах, принадлежащих не ему и т.д.
То же самое с лекарствами. Получившие на них патент фармацевтические корпорации могут выпускать и продавать те или иные препараты сами, а могут разрешить их выпуск “на местах”, не обязательно даже имея процент акций в капитале “сторонних” фармфирм.
Другое дело, что выдавать такие лицензии западные фармацевтические магнаты, мягко говоря, не горят желанием. Да, в общем, даже и открывая производство в России, они чаще всего выпускают там свои лекарства по ценам, вполне сравнимыми с западными. Увы, не учитывая уровень российских зарплат. Никому ведь не хочется терять доходы, которые можно “выколотить” из больных людей, готовых выложить за облегчение своей болезни почти любые деньги.
Вообще, обычно на помощь в таких ситуациях приходят “дженерики”. То есть, препараты сторонних производителей, практически идентичные по химической формуле и действию. Обычно, выпускаемые в Индии, Китае — да и во многих других странах, не исключая и Россию.
К сожалению, произвести абсолютный аналог нового лекарства полностью законными путями не всегда возможно. Даже если в России есть и собственные “светлые головы” — и необходимые производственные мощности. На страже стоит патентное право. Та самая “интеллектуальная собственность”, “копирайт” и прочие вещи, которые в последние годы мы так часто слышим от стенающих по поводу “пиратских интернет-библиотек” исполнителей и писателей, а также помогающих им в “борьбе с пиратами” депутатов.
Ведь пока новое лекарство защищено патентом, копировать его нельзя! Между тем, эта защита может длиться и 10, и 15 и даже 25 лет. В принципе, конечно, немало медицинских препаратов имеют и более солидный возраст. Но вообще, больше всего в медицине котируются новые разработки ученых.
***
К счастью для больных, как минимум, с 2001 года в мире разрешена практика “принудительного лицензирования”. То есть, разрешения на производство нужного лекарства в абстрактной стране, если ее власти не могут договориться о его поставках с правообладателями. По самым разным причинам — нашедшим отражение и в российском законопроекте. Главные из которых — невозможность для производителя наладить достаточный объем поставок (то ли из-за слабости производственных мощностей, то ли из-за каких-то санкций) — или же из-за неадекватно высокой цены.
Собственно, чаще всего актуальной становится именно третья причина. И немудрено: сверхдоходы, получаемые западными фармацевтическими корпорациями, сравнимы разве что с теми, что крутятся в наркобизнесе, поскольку цены на патентованные средства чаще всего устанавливаются “от фонаря” — в размере, в котором за них готовы платить потребители. Но, поскольку лекарство не предмет роскоши, вроде последней модели “Айфона”, то даже самые прижимистые пациенты все равно вынуждены раскошеливаться.
Всего один пример. Два года назад украинский Минздрав с помпой
Но при этом сообщалось, что в Египте такой курс тем же самым лекарством обходится больницам и пациентам всего в 2 тысячи долларов! При этом, надо думать, производители даже никоим образом не занимались какой-то благотворительностью, дотируя египтянам лечение опасного заболевания из собственного кармана. Просто чуть уменьшили процент своей прибыли — всего-то делов.
***
Неудивительно, что запредельные аппетиты западных фармацевтов вызвали ответную реакцию в том числе и западных же государств. Нет, против “свободного рынка” никто не выступает. Но такой рынок, вообще-то, предполагает конкуренцию между альтернативными производителями.
В США, например, с этой целью еще в начале 20 века были приняты “антитрестовые” законы, ставящие шлагбаум бизнесменам, пытающимся монополизировать ту или иную сферу экономики. Но ведь ситуация с патентами, по сути, и есть чистый и ничем не ограниченный монополизм. Тем более нестерпимый, что он имеет место в сфере борьбы с болезнями, когда отсутствие возможности адекватного лечения может привести к опасным, а нередко — и смертельным последствиям.
Потому в начале “нулевых” власти Канады особо и не заморачивались, когда для борьбы с ожидаемой эпидемией особо опасной инфекции — сибирской язвы — им требовались значительные запасы антибиотика “Ципрофлоксацин”. Между тем, производил его под брендом “Ципро” немецкий концерн “Байер”. И при этом не желал снижать стандартно завышенную в разы цену. Вот тогда и был применен механизм “принудительного лицензирования”, а канадское здравоохранение получило достаточные запасы данного лекарства, как говорится, “дешево и сердито”.
***
Подобный опыт есть и у США, и у ряда
развивающихся стран. А, скажем, Белоруссия в разгар эпидемии
“свиного гриппа” выбросила в свои аптеки препарат
Вот только патентная защита на него истекала лишь в 2016 году. Но "батька" резонно решил, что здоровье соотечественников важнее доходов швейцарских фармацевтов с американским капиталом. Тем более, если учесть, что и громадная информационная шумиха со “смертельно опасным свиным гриппом” (смертность от которого оказалась вчетверо ниже, чем от гриппа обычного, сезонного) была поднята ВОЗ по отмашке именно производителей залежавшегося на складах “Тамифлю”.
Справедливости ради стоит отметить, что в отношении к “принудительному лицензированию” лекарств со стороны государств мира речь идет все же не о примитивном “пиратстве”. То есть, не о безвозмездном пользовании, чем часто грешат, скажем, китайские производители “лекарственных субстанций”, стоящих на порядки дешевле оригинальных лекарств.
Нет, в рамках применения указанного механизма компании-правообладателю обычно выплачивается компенсация. То ли одноразовая, то ли в виде процентов с продаж. Обычно — где-то на уровне 7%. Только этот процент высчитывается не с завышенных до небес цена на оригинальные препараты, а со стоимости “бюджетных” копий. С другой стороны, “на безрыбье и рак — рыба”, лучше иметь хоть что-то, чем вообще ничего.
***
Можно заметить, что “принудительное лицензирование” вовсе не обязательно задействовать во всех случаях несговорчивости фармацевтических брендов. Часто уже одной такой угрозы оказывается достаточно, дабы они значительно умерили свои аппетиты.
В этой связи любопытно ознакомиться с
В итоге выяснилось, что никаких “железных” контраргументов у “фирмачей” просто нет, если не считать стенаний о “невозможности защитить подлинность лекарственных препаратов из-за сложностей контроля, трудностей с переводом инструкций” и прочего в том же духе.
Хотя, конечно, если подключить к защите своей (и, фактически, антиобщественной) позиции ангажированных врачей, журналистов и прочую подобную публику, среди части пациентов можно воспитать и вполне мазохисткую традицию. В духе, “пусть я потрачу последние деньги на втридорога завышенный препарат — зато буду полностью спокоен: фирма гарантирует”. Ну да, конечно, гарантирует, как говорится, “любой каприз за ваши деньги”.
В общем, начинание российских депутатов очень актуально. Единственное, что его надо было начинать делать вчера, а не сейчас, когда курс доллара вновь рванул ввысь, а оптовые поставщики лекарств закладывают в свои цены не только этот рост, но и крупную “надбавку” за риск. В борьбе с такими “рвачами” “принудительное лицензирование” может стать эффективным “кнутом” — заставляющим отказаться их “жировать” на боли и страданиях россиян.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter