Революция по телефону или Почему в 1944 году Гитлера не свергли?

День 20  июля прошел в Германии как-то очень уж тихо. Хотя дата эта символическая, можно сказать знаковая – в 1944 году в этот день произошла  единственная за всю вторую мировую  войну попытка свержения Гитлера. Попытка, как известно, оказалась неудачной, но … любители альтернативной истории то и дело рассуждают на тему – а что было бы, если бы злополучный портфель с бомбой оказался чуть-чуть поближе к фюреру или если бы совещание в ставке Гитлера происходило в бетонном бункере… Предполагается по умолчанию, что в этом случае заговор, несомненно, удался, война закончилась бы на 9 месяцев раньше… а дальше уж у кого на что фантазии хватит. Однако фантазии – фантазиями, а что действительно было бы, если бы…

Ответ, как это часто бывает, оказывается неутешительным – «заговор 20 июля» скорее всего завершился бы полным провалом и при гораздо  более благополучных для заговорщиков обстоятельствах…

И дело здесь не в химерических планах «политических вождей» будущего мятежа, а в причинах гораздо более приземленных и банальных. Если проще – весь генеральский путч против Гитлера был организован ошеломляюще дилетантски. Что крайне странно, поскольку опыт военных мятежей и переворотов у германских военных имелся – от «капповского путча» в марте 1920 года, до разгона социал-демократического правительства в Пруссии,  осуществленного – вот ведь ирония истории! – тоже 20 июля. Только другого года – 1932…

Так что путчей и заговоров в Германии 20-х-30-х годов было немало – и в том числе достаточно изощренных, вроде «ночи длинных ножей» 1934. Тогда части СС при поддержке вермахта вдруг взяли, да и перестреляли руководителей штурмовиков в ходе подавления воображаемого «заговора Рэма»… Так отчего бы вермахту 10 лет спустя было не перестрелять руководство СС и НСДАП? Особенно, если обвинить их по ходу дела в покушении на фюрера? Кто там потом разбираться будет… победителей не судят.

Так что политическое прикрытие заговора – «подавление вермахтом путча СС» была хоть и экстравагантно, но теоретически вполне приемлемо.  Вот только «теоретичность» в данном случае отнюдь не сводилась к физическому устранению Гитлера. Были и еще кое-какие немаловажные моменты.

Вот представьте себе – сидит себе в некоем немецком городе некий генерал. Командует округом. Понимает, что война уже проиграна – и даже втайне мечтает о том, что неплохо было бы заменить «богемского ефрейтора» кем-то вменяемым, кто бы …

И вдруг – этому генералу приходит из Берлина по телеграфу депеша: «Операция «Валькирия» приведена в действие. Взять под контроль госучреждения и узлы связи. Гауляйтера арестовать. Части СС разоружить. Ждать дальнейших распоряжений». 

Вопрос – что генерал будет делать сразу после того, как протрет глаза? Правильно – прежде всего кинется к радиоприемнику, чтобы прослушать новости из Берлина. И если он услышит по радио, что да – такие-сякие СС взбунтовались и убили обожаемого фюрера, а потому доблестный вермахт вынужден… Тогда генерал, может быть, приказ и выполнит.

А если радио ничего необычного не скажет? Тогда генерал кинется к телефону – и начнет обзванивать другие округа с двумя вопросами: «Что происходит?» и «Что делать?» Вразумительного ответа он, разумеется, не получит – а потом из Берлина начнут приходить и другие приказы. А потом еще и сам Гитлер выступит по радио. На том весь «мятеж» и закончится.

И ведь знаете что самое удивительное?

То, что по крайней мере одну радиостанцию заговорщики захватили-таки!  Вот такое свидетельство бывшего унтер-офицера танковой разведроты Фрица Людвига приводится в книге восточногерманского историка Курта Финкера «Заговор 20 июля 1944 г.»:

«Около 19 часов мы уже двигались в направлении Потсдама. Перед этим был отдан приказ: танковой разведроте ставилась задача захватить радиостанцию в Кёнигс-Вустерхаузене и устранить, если потребуется, силой  эсэсовскую команду. …Когда мы прибыли в Кёнигс-Вустерхаузен, все опять-таки шло быстро и без помех. Один взвод захватил радиомачты; несколько танков направили свои 20-миллиметровые пушки и пулеметы на здание радиостанции. Взяв на плечо автомат, я с несколькими командирами танков и радистами направился в здание. Мы разоружили эсэсовскую охрану и заперли ее в одном помещении.

Вроде бы – полный успех. Но… читаем дальше:

Работа радиостанции продолжалась. Однако мы еще не очень ясно представляли себе, что все это значит. Правда, от населения мы услышали, что и в Берлине какие-то беспорядки. Радиостанция прочно находилась в наших руках…На ночь мы удобно устроились на виденьях нашей автомашины, слушали речи Гитлера, Геринга и еще кого-то, а потом отошли снова в направлении Потсдам – Недлиц.

Хоть плачь, хоть смейся – господа генералы не удосужились даже записать на магнитофон обращение, которое можно было бы прислать на «свою» радиостанцию с нарочным, чтобы выпустить потом в эфир.

Впрочем, это не единственное из того, что заговорщики не сделали: не поменяли персонал на узле связи, не вызвали войска для охраны собственного здания на Бендлерштрассе , не… список можно продолжать долго… Почему же мятежные генералы вели себя столь странно?

Да по всей видимости потому, что не генеральские это дела – караулы расставлять и телеграфистов менять. То ли дело составлять планы и меморандумы - ну или еще по телефону серьезным голосом убеждать коллег в необходимости выполнения приказов… которые никакими другими сообщениями не подкреплялись.

К этим «серьезным разговорам», собственно, весь «переворот» и свелся – так что Геббельс потом язвительно называл события 20 июля «революцией по телефону».

Так что – увы и ах! – если бы даже заговорщикам «повезло» больше, то заговор, скорее всего, все равно бы провалился: гладко у генералов все было только на бумаге…

Подписывайтесь на наш канал в Telegram