Если мы не Запад, то мы — Россия!

10 октября Роскомнадзор вынес предупреждение “Новой газете” — о недопустимости использования средств массовой информации для осуществления экстремистской деятельности.

Причиной данных действий стала публикация в издании месяцем ранне статьи Юлии Латыниной “Если мы не Запад, то кто мы?”. Подробный анализ публикации — чуть позже, а пока лишь отметим, что это уже вторая “жёлтая карточка” за экстремизм для известного рупора российских либералов. Первая была предъявлена Роскомнадзором еще в 2010 году — за статью "Банда, агентство, партия". Правда, как и в этот раз, редакция “Новой газеты” обратилась тогда в суд — но, с треском его проиграла. Есть высокая вероятность, что иск будет проигран и в отношении статьи Латыниной. Между тем, по существующему законодательству, третье предупреждение об экстремизме может стать для СМИ последним — и оно будет просто закрыто.

***

Пока “новогазетчики” собирают материалы для суда, наиболее радикальная часть скандального материала на сайте издания скрыто. Его содержание известно лишь из косвенных источников — статей в прессе, обсуждения на форумах. И главной “изюминкой” является сравнение ситуации в современной России с гитлеровской Германией, которая тоже “противопоставляла великую нордическую культуру европейской бездуховности”.

Впрочем, такие взгляды среди российских либералов не являются каким-то “открытием” — сравнивать свою Родину, обычно именуемую “этой страной” с Третьим Рейхом стало для них уже привычным делом. Даром, что ли, “единый дирижер” — Госдеп — ещё весной запустил в западные, украинские и креакловские СМИ “мемы” “Путлер”, “русский фашизм” и прочее.

***

Однако, как несложно догадаться, только лишь изложением главного тезиса Латынина не исчерпывается, но подаёт его на фоне более широких рассуждений в духе российских “западников” еще 19 века, начиная от Чаадаева. Подобно им, точно также произвольно тасуя, а то и откровенно передергивая исторические факты и тенденции. Временами возникает опасение — а помнит ли уважаемая автор элементарный школьный курс истории?

Правда, есть в статье и достаточно оригинальный посыл — плохо скрываемая боязнь, как бы русская культура не “китаизировалась”.

Что же можно сказать по этому поводу?

Да, в общем, лишь то, что миф о “просвещённом Западе” и “отсталой России” только мифом и является. Вот несколько тезисов рассматриваемого материала “Новой газеты”:

“Нашим патриотам не пришлось бы стенать об утрате Украины: Украина была бы частью Большой Польши или Великой Литвы. Нашим патриотам не пришлось бы страдать по Крыму: в Крыму бы жили татары; Смоленск бы принадлежал полякам.”

Сорри, но Украина (по крайней мере ее левобережная часть), как, впрочем, и Смоленск стали частью Московского царства еще тогда, когда Петр Первый либо еще не родился. Не говоря уже о внедрении западных реформ.

Первый поход с целью завоевания Крыма был предпринят правительством сестры Петра царевны Софьи в 1687 году. Да, тогда он закончился неудачей. Ну, так и более успешные походы фельдмаршала Миниха при Анне Иоанновне, в 30-х годах 18 века тоже остались на уровне, максимум, “карательной акции” — поскольку с проосманской ориентацией Крымского ханства не покончили. Это удалось сделать лишь к концу 18 века — после блистательных побед Суворова и Румянцева, организационного гения Потёмкина. Как, впрочем, тогда же присоединить уже не только Правобережье Украины, но и добрый кусок самой Польши.

Однако, всё это было лишь завершением курса, начатого еще в середине 17 века. А если глубоко копнуть — то и раньше, когда ещё просто Московское княжество стало собирателем русских земель в мощное централизованное государство.

***

Латынина восторгается “выходом женщин из теремов” после допетровского Домостроя — но, ведь европейские женщины, за исключением возможности блистать и “крутить амуры” на балах, собственно, никаких политических прав всё равно не имели. Избирательное право для них, во всяком случае, появилось в самых просвещённых западных странах лишь в 19—20 веке. Так что, влиять на политику — что в теремах, что на королевских приёмах — прекрасный пол мог разве что через своих мужей и любовников.

В статье также воспевается “совершенно неведомое дотоле (в российском дворянстве) и центральное для Европы слово “честь”. Дворянское слово “честь”, в результате которой новые Иваны Грозные — Петр III и Павел I — получили не опричнину, а табакерку в висок.”

Да полноте – именно боязнь “потерьки честьки” и была для российского дворянства и боярства самым, что ни на есть, ключевым пунктом — и основанием для дикого “местничества”. Когда должности занимали не по личным профессиональным качествам, а по древности рода. Да, и на заседаниях Боярской Думы её члены в бобровых шубах могли вцепиться друг другу в бороды за занятое “не по чину” место рядом с царём.

А что до “вольностей”, допускаемых Иваном Грозным в отношении тогдашних “элит” — так он, вообще, ничего особо нового и не изобрёл. Всего лишь пытаясь внедрить на Руси систему, отлично зарекомендовавшую себя в Византии со времен Константина Великого — когда престижные звания и титулы перестали носить наследственный характер. А потому, грубо говоря, даже погонщик мулов мог стать не только министром и генералом, но и основателем новой императорской династии.

И обливаемая грязью “опричнина”, если абстрагироваться от её самых неприятных эксцессов —– это, как раз, и есть зародыш будущей петровской “табели о рангах”. Когда самый неродовитый дворянин (а то и простолюдин, вроде Меньшикова) мог достичь небывалых высот в государственной вертикали.

А что, порой, эта самая честь попиралась венценосцами — так тут же не какая-то эксклюзивная “русская дикость” виновата. Не только Иван Грозный обряжал проштрафившихся бояр в медвежьи шкуры и травил собаками. Рядить потомков знатнейших княжеских родов в шутов не брезговала и вышеупомянутая Анна Иоанновна — кстати, в бытность фактическим “премьер-министром” ну очень просвещенного немца Бирона.

Да, после переворота, устроенного Елизаветой Второй с помощью гвардейцев, для дворянкой элиты наступил “золотой век”. Жаль только — лишь для неё. Те же самые “преображенцы” и “семёновцы”, понимая, что “опору трона” Елизавета не тронет, достаточно долгое время вели себя в Петербурге немногим лучше хрестоматийных “опричников”. И, надо думать, рассказ о помещике, затравившем собаками мальчика на глазах у матери из “Братьев Карамазовых” Достоевского, не попытка очернения автором современного ему дворянства, а довольно заурядный эпизод наличной реальности.

Ну, и главное — “а судьи кто?” Чем лучше Ивана Грозного Генрих Восьмой, о котором Латынина упоминает, что он “рубил головы своим жёнам”? Так он, ведь, не только им головы рубил — но и знатнейшим лордам. Чьи “коллеги”, несмотря на “Великую хартию вольностей”, парламент и юриспруденцию, “сдавали” жертв на расправу всесильному тирану по первому его требованию.

Русские государи, по крайней мере, сами подписывали более-менее важные бумаги. А вот “король-солнце”, Людовик Четырнадцатый (как и многие его наследники и предшественники), раздавал своим приближенным бланки приказов коменданту Бастилии посадить на энное число лет того или иного человека. Причём, имя этого человека в фатальную бумагу вписывали уже сами вельможи-фавориты по собственному разумению. После чего несчастный только и мог разве что вспоминать о своей “дворянской чести” — кормя вшей и блох на куче гнилой соломы.

***

Кстати, тот же король, несмотря на построенный им Версаль, начал мыться только тогда, когда одна из его фавориток пожаловалась на больно уж тяжелый запах от его величества, несмотря на литры выливаемых духов. Это, заметим — практика высших слоев “просвещённой” Европы уже в 17 веке, в Новое Время, а не в какое-то там “темное Средневековье”. Хотя в “отсталой” России регулярное мытьё в банях было практикой и князей, и самых бедных крестьян.

А ещё в России число сожжённых еретиков на несколько порядков меньше, чем в “гуманной Европе”. Где в немецком городке Нордлинген в конце 16 века только за год из 700 наличных девушек и женщин инквизиция сожгла 400. А чуть позже, во время “Тридцатилетней” войны между католиками и протестантами Германии было уничтожено с обеих сторон около 80% имевшегося до этой бойни населения.

Для сравнения — самый жуткий рекорд на этот счёт для русских в “Смутное время” составил, максимум, треть жителей страны. Да и то, с учётом потерь от 3-летнего голода при Годунове, когда западные “прогрессоры”-поляки еще не пришли на Русь с принцем Владиславом и Лжедмитрием “приобщать московитов к европейским ценностям”.

***

Согласиться с Латыниной можно, разве что, в неоспоримом факте — Пётр Первый действительно сделал “прививку европейской культуры” на русскую почву. Которую Юлия Леонидовна, правда, именует “дичком” — ну, да ладно. Главное, что это был российский “дичок”. И пока наши соотечественники помнили о своём подданстве и крови — Российская империя развивалась быстрыми темпами. Ведь, пик её могущества приходится как раз на 18 век — когда, по словам канцлера Безбородко, “ни одна пушка в Европе не стреляла без нашего ведома”. Но, в ту эпоху и “самовольное пересечение границы” в западную сторону каралось властью очень серьёзно.

И русская литература очень сильно выиграла после “прививки” западной культуры. Тот же Пушкин, не только сказки Арины Родионовны слушал, но и с детства очень хорошо на французском говорил — стал основоположником именно русской, а не французской (или некой “общеевропейской”) литературы. И выражал патриотические взгляды не только в стихотворении “Клеветникам России”.

А, вот когда в России о своей "русскости" забыли, расплодились “английские” и “французские” клубы, а дворяне, подобно современным нуворишам, большую часть времени стала проводить на курортах Баден-Бадена и Ниццы — тогда наступил полный “Вишневый сад”. И с техническим отставанием, и с прогрессирующей “гнильцой” правящих классов, и даже с таким же гнилым “декадансом” в культуре. В результате чего сначала Февраль, а затем Октябрь стали естественным концом деградировавших элит — и “перезагрузкой” всей общественно-политической жизни.

Вообще, современные западники предпочитают не вспоминать о следующем неприятном для них факте. Но, именно при переходе к советскому патриотизму, борьбе с космополитизмом Россия прошла путь “от сохи до ракет” — и достигла зенита своего геополитического могущества, когда Москва контролировала не только пол-Европы, но и значительную часть планеты, даже получившую название “второго мира”.

***

Порой, упреки Латыниной становятся просто смешными — как, например, насмешки над “повальным российским гомосексуализмом” до петровских реформ. Да, были и на Руси содомиты, и на Западе. Только, тогда с ними и там и там боролись — и нередко, весьма жёстко. Если у нас за это полагалось церковное покаяние, редко — Сибирь, то в Европе “нетрадиционалов” могли и заживо пилой распилить. А в более “озападненной” Украине, например, “голубых” чаще всего сажали на кол.

Но, право, вспоминать об этом сейчас — когда Вашингтон и Брюссель сделал защиту гомо-ценностей одним из своих главных приоритетов? А, ведь это — всего лишь только один из симптомов прогрессирующей деградации, которая отмечается в цивилизациях перед кризисом.

***

Одним словом — западная культура прошлого и современности, как говорят в Одессе, “две большие разницы”. Да, и как может быть иначе — если место действительно великой культуры с её поиском смысла жизни и духовными приоритетами заняла “масс-культура”, культ потребительства с его “иметь вместо быть”? Это, кстати, не отсебятина автора данной статьи, а исходные посылки известного американского философа и психотерапевта Эриха Фромма.

Вообще, можно заметить, что уже само название статьи Латыниной “Если мы не Запад, то кто мы?” свидетельствует либо о недостаточной эрудиции её автора, либо о сознательном замалчивании ею неудобных фактов. Достаточно взять книгу хотя бы одного из культовых мыслителей Запада, ни разу не записного русофила, американского философа Хантингтона “Конфликт цивилизаций”.

Там вместо убогой дихотомии “Восток—Запад” писатель выделяет почти десяток типов мировых культур.  И место России (а также рвущихся, выпрыгивая из штанов в “благословенную Европу” Болгарии, Румынии, Украины и Молдовы) определено достаточно чётко – это “восточно-европейская” (она же — православная) цивилизация.

Так что, нам не надо выбирать нечто чуждое для себя — будь-то западную, или китайскую модель, которую так боится Латынина. Лучшее можно заимствовать из любой культуры (равно, как и дружить с любыми странами) — но при этом оставаться самими собой. Мы не Запад и не Китай, мы — Россия. И лишь при этом условии возможно процветание и прогресс.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram