Рождественское чудо: Смерть можно победить – любовью и жертвой

Почти год назад в палате интенсивной терапии одной из техасских больниц произошла почти мистическая история. Попавшему туда в коме пациенту врачи поставили диагноз “смерть мозга”. Что, если коротко, означает признание невозможности человеку когда-нибудь вернуться в сознание. Жизнь такому больному, конечно, можно поддерживать – но это будет “вегетативное”, то есть “растительное” существование, без мыслей, действий, только благодаря работе внутренних органов.

Исходя из вышесказанного, пациенты с диагнозом “смерть мозга” считаются бесперспективными. А потому подлежат отключению от аппаратуры жизнеобеспечения – либо для последующих похорон, либо для использования в качестве доноров для пересадки органов – и похорон того, что осталось.

Техасские врачи тоже решили не тратить попусту время – и прекратить реанимационные мероприятия “безнадежному больному”. Но с таким вердиктом категорически не согласился его отец – и, исчерпав все законные возможности настоять на продолжении лечения, явился в больницу с пистолетом в руках. Отряд полицейского спецназа смог задержать его лишь спустя три часа, как он забаррикадировался в реанимационном отделении. Но за эти три часа произошло чудо – перед самим арестом “безнадежный” больной вдруг пожал отцу руку. Появились и другие признаки, категорически несовместимые с диагнозом “смерть мозга”.

В целом история закончилась довольно неплохо для ее участников. Главу семейства хоть и арестовали – но дали за вооруженное сопротивление работникам правоохранительных органов довольно-таки символический срок – всего год, так что к нынешнему Рождеству семья воссоединилась. Вышедший из комы сын, после реабилитационных процедур, вернулся к нормальной жизни. Ну а роковой диагноз “смерть мозга” списали на “врачебную ошибку”.

Фото: Техасец Джордж Пикеринг с сыном

Вот только была ли это действительно ошибка? Во всяком случае, конкретных врачей – а не всей медицины в целом?

Вообще сия отрасль человеческого знания по определению не относится к точным наукам – но лишь к гуманитарным. А потому и требовать от ее диагнозов и прогнозов математической точности – дело довольно неблагодарное. “Исключения”, “парадоксальные реакции”, “добросовестные заблуждения” составляют довольно значительную долю в процессе лечения больных.

И насчет определения “смерти мозга” существуют достаточно четкие критерии. Получаемые в результате не только клинического осмотра консилиума докторов – но и на основе показателей вполне объективных медицинских приборов, электроэнцефалографа например.

Думается, техасские доктора тоже ставили свой безнадежный диагноз теперь уже выжившему пациенту вполне добросовестно. В конце концов, “в очередь” за его органами никто не выстраивался. Да и оклады американских реаниматологов под 300 тысяч долларов в год, уступающие зарплате разве что президента США – сами по себе являются неплохой гарантией от коррупционных злоупотреблений в деликатной сфере трансплантологии.

Правда, и на самых высокооплачиваемых в мире докторов тоже есть своя управа – страховая медицина. Где страховые компании тоже умеют считать денежки, получаемые от застрахованных. А потому, обещая им “любой каприз за ваши деньги”, тем не менее, делают все, чтобы эти деньги давали максимально выгодное соотношение цена/качество. В пользу страховиков, конечно – а не пациентов.

Именно поэтому в тех же США многим хроническим больным, не вылезающим из больниц, приходится очень сложно. Благотворительностью местные воротилы медицинского бизнеса заниматься не хотят, а учитывающая будущие реальные затраты на лечение страховка оказывается неподъемной для кошелька многих даже весьма небедных американцев.

А “оптимизации” затрат на медицину как раз и служит такой замечательный диагноз, как “смерть мозга”. Позволяющий прекращать борьбу за здоровье пациентов, длительно находящихся в коме. На самом деле эта формулировка означает лишь то, что никто не может дать никаких гарантий, вернется ли пациент к нормальной жизни, и если да – то когда именно. Ведь держать человека в реанимационной палате, где день пребывания стоит сотни, а иногда и тысячи долларов, годами – это ж очень расточительно. Проще (и гораздо дешевле) ту самую “мозговую смерть” констатировать.

Собственно, если более дорогая страховка или личные деньги пациента позволяют даже такое “элитное” лечение – никто аппаратуру жизнеобеспечения отключать не станет, независимо от “смертельно-мозговых” диагнозов. На этот счет снято большое количество тех же американских фильмов – самым знаменитым из которых, без сомнения, является многолетний сериал “Санта-Барбара”. Один из главных его героев, миллионер СиСи Кэпвул годами находится в коме – не выходя из реанимации.

И в советское время гениального физика Льва Ландау, попавшего в кому после автоаварии, держали в реанимации несколько месяцев – пока он не пришел в себя. Что вряд ли стали бы делать, если бы на его месте оказался обычный рабочий или даже интеллигент.

Но если возвратиться к описанной в начале статьи американской истории, хотелось бы заметить еще одну деталь. Научный мир не подвергает сомнению тот факт, что человек даже в состоянии глубочайшей комы часто осознает, что происходит вокруг него, слышит разговоры окружающих. Будущих врачей еще на младших курсах предупреждают: “Не разговаривайте о том, что у больного нет надежды, даже если он под наркозом – он может все слышать”. Подкрепляя внушение соответствующими историями из жизни – о том, как пациент, выздоровев после операции, потом благодарил своего хирурга: “Как здорово, что Вы тогда не послушались коллегу, советовавшего после разреза моего живота и осмотра – надо зашивать, операция бессмысленна”.

Так что несложно предположить, что и находившийся в коме американец, видя “сверхчувственным зрением”, на какие жертвы для спасения его жизни идет его отец, тоже очень захотел побыстрее очнуться. Чем спас и себя самого от смерти – и своего родителя от длительного тюремного срока. Ведь символический год тюрьмы взявшийся за оружие ради спасения сына техасец получил, по сути, благодаря афоризму “победителей не судят”, доказав свою правоту и неправоту врачей, уже “списавших” его ребенка.

В общем, несмотря на все медицинские прогнозы, терять надежду, пока человек еще жив, нельзя. Просто для того, чтобы возвратить его к полноценной жизни – надо уметь проявить настоящую любовь и заботу. А порой и готовность пойти на серьезные жертвы – не только материальные, но даже на риск для собственной жизни и свободы.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram