Военный путч в Турции: что спасло Эрдогана?

Лихо начавшийся в ночь на 16 июля путч в Турции так и не сумел трансформироваться в полноценный переворот и был сначала остановлен силами мирных граждан, а затем подавлен верными президенту Эрдогану силами. Причем переломный момент произошел на восходящей стадии переворота, когда мятежникам уже удалось достичь существенных успехов: были захвачены стратегические военные и инфраструктурные объекты, был нанесен удар по президентскому дворцу и даже объявлено о свержении Эрдогана. Начавшийся по проверенному сценарию военный переворот, четыре успешных прецедента 1960, 1971, 1980 и 1997, которые знает только современная история Турции, не считая предполагаемый военный переворот 1993 года, на определенном этапе пошел не по тому пути, столкнувшись с неожиданными, доселе неизвестными препятствиями.

Четвертая власть

Наряду с традиционными тремя ветвями власти в современной политической системе: законодательной, исполнительной и судебной – в случае с Турцией можно говорить о наличии четвертой ветви – армии, которая выступает в качестве гаранта конституции и демократии. Несмотря на обязательность разведения армии и политической жизни в современном демократической государстве, в Турции разведение это является не столь явным.

Такую роль турецкая армия играет со времен Мустафы Кемаля Ататюрка – отца-основателя современной Турции. Именно безусловное следование его заветам: республиканизму и секуляризму – позволило Турции совершить рывок в экономическом и общественном развитии от загнивающей восточной монархии к современному государству, успешно внедрившему западные институты на национальную не западную площадку.

На протяжении всего XX века военные выступали защитниками ценностей кемализма. Всякий раз, когда турецкое руководство игнорировало проторенную Ататюрком дорогу и пыталось выйти из привычной системы координат, или же случался затяжной политический кризис, чреватый отходом от устоявшихся порядков, армия вмешивалась и восстанавливала равновесие.

Причем во всех трех случаях не приходится говорить об узурпации власти генералами и установлении военной хунты, что обычно случается после совершения военного переворота. Каждый раз, устранив «неправильных» с точки зрения армии лидеров турецкого государства, сформировывался временный переходный орган, занимавшийся восстановлением конституционного порядка, и политическая жизнь постепенно возвращалась на круги своя.

Чем не угодил Эрдоган

Попытка июльского переворота 2016 года схожа с предыдущими переворотами. Во всяком случае начальная стадия путча до перелома, когда мятежники сначала были остановлены, а затем задавлены.

Последний период правления Эрдогана явно выбивался за рамки устоявшейся в Турции политической системы.

Исламизация страны и выстраивание традиционной системы ценностей, альтернативной западным, в качестве опоры правящего режима – пожалуй, самые явные проявления отхода от кемализма в общественном и социальном измерении.

Подобного рода процессы происходят и в политической жизни: подогнанная под Эрдогана конституционная реформа, трансформирующая Турцию в президентскую республику, общее усиление авторитаризма и личной власти президента, сопровождающееся ограничениями гражданских свобод.

Следствием этих внутренних преобразований стала и соответствующая внешняя политика, выразившаяся в отказе от десятилетиями стоявшей на вооружении турецкой дипломатии формулы «ноль проблем с соседями». Внешнеполитический курс Эрдогана привел к деградации отношений практически со всеми сколь-нибудь важными соседями и партнерами, причем самыми разными и по самым разным поводам: от Сирии до ЕС, от России до США. И, как известно, на сегодняшний день, несмотря на жонглирование внешнеполитическими авантюрами во всех направлениях, добиться реализации амбиций османского масштаба, ради которых затевалась столь неконструктивная политика, не удалось.

Уже этого, самого общего списка политических новелл Эрдогана было достаточно, чтобы спровоцировать выступление военных. И оно произошло.

Турция уже не та

Но если предпосылки к мятежу и схема его проведения были стандартными, то условия, в которых он проходил, поменялись явно не в пользу военных. Этим и объясняется неудача их мероприятия, много раз успешно реализованного ранее.

Во-первых, изменилось турецкое общество, а вместе с ним закономерно изменился и политический режим. На сегодняшний день ценности кемализма, безусловно сохраняющие свою популярность и системообразующую роль, потеснены запросом на традиционные ценности: сильную руку во власти, возрождение ислама и его политизацию, возвращение величия и могущества на мировой арене. Все пугавшие в последние годы военных и прогрессивную часть турецкого общества преобразования Эрдогана проводились не на пустом месте, а с опорой на новый общественный запрос. Инвестиции эти принесли дивиденды в виде широкой популярности и крепкой народной поддержки, которые позволили президенту в решающий момент спрятаться за спинами граждан, которые вышли в ночь переворота на улицы и остановили армию, не посмевшую стрелять в тех, кого она призвана защищать и ради кого пыталась свергнуть Эрдогана.

Не стоит, конечно, абсолютизировать народную поддержку Эрдогана: число его сторонников и противников составляет примерно равные доли. Однако в данном случае сторонники проявили большую организованность и решимость, в то время как противники так и не решились поддержать путч по разным причинам: от страха перед перспективами установления военной хунты до общей разобщенности и слабости оппозиционных структур.

Во-вторых, на стороне президента оказались не только народные массы, но и технический прогресс. В XX веке военным было достаточно захватить телецентр и, парализовав информационную жизнь стран, объявить о свержении правительства. Теперь же эффект от этого действа оказался нивелирован огромным числом независимых теле- и радиостанций, но главным образом - интернетом, благодаря которым президенту и правительству удалось сохранить контроль над информационным полем страны и мобилизовать своих сторонников.

В-третьих, сама армия оказалась не готова к перевороту. Ослабленной репрессиями и состоящей во многом из людей президента, ей удалось начать переворот, но не закрепить успехи и довести дело до конца.

Теория заговора

Существует также версия, что никого путча не было и что Эрдоган сам инсценировал попытку переворота с кинематографичным перекрытием танками мостов через Босфор и бомбардировкой президентского дворца, а затем разоружением мятежников патриотично настроенной толпой. Якобы таким образом он смог бы поднять уровень народной поддержки и получить возможность большего закручивания гаек и укрепления своего режима. Сторонники этой идеи апеллируют к тому, что в условиях переворота президенту удавалось свободно перемещаться по стране и буквально в последний момент ускользать от погонь и бомб мятежников.

Думается, что конспирологические способности Эрдогана несколько преувеличены сторонниками теории заговора, учитывая кровопролитность событий этой июльской ночи и искренность, с которой гражданские и военные убивали друг друга. Кроме того, не стоит забывать и об упоминавшейся поляризации турецкого общества. Можно строить мрачные прогнозы того, как развивались бы события, массово выйди на улицы недовольные режимом граждане. Такого рода провокации устраиваются, как правило, в условиях совсем беззубой оппозиции и абсолютного перевеса сторонников режима над противниками.

Скорее всего, военные вели себя так неуверенно, а власти столь грамотно реагировали не из-за того, что это было одним большим представлением, а потому что современная турецкая армия слаба как институт и наводнена сторонниками и агентами Эрдогана. Вероятно, это помогло властям заблаговременно узнать о готовящемся заговоре (как минимум за четыре часа до его начала), позволить ему начаться, а затем эффектно и эффективно купировать. 

Подписывайтесь на наш канал в Telegram