Поступь нового времени: от однополярного мира – к многополярному

Глобальные изменения, происходящие в мире, все отчетливее обрисовывают перспективу постепенного перехода от однополярного гегемонического мироустройства к многополярной системе, основанном на участии некоторых приблизительно равных по силам игроков. Чтобы понять предпосылки подобной трансформации, нам следует рассмотреть последовательность исторических событий, приведших сначала к установлению однополярной системы мироустройства, а затем и к ее кризису.

К началу XXвека, несмотря на то, что за Великобританией по умолчанию все еще признавалась роль мирового лидера, мир, по сути, стал многополярным. С одной стороны это было обусловлено объективным процессом  колониального кризиса Британской империи, которая, вопреки расхожему мнению, вступила в новое тысячелетие не таким уж бесспорным мировым гегемоном, каким была еще четверть века назад. Неудачи в Афганистане и Средней Азии были отчасти реваншированы усилением присутствия в Китае, но, по сути, империя была колоссом на глиняных ногах. Череда колониальных конфликтов, включая знаменитое Сипайское восстание в Индии, обнажила шаткость  положения британских властей.

Другим сильным игроком была Франция, которая хоть и не оклемалась еще в полной мере от франко-прусской войны 1870 – 1871 гг., но по-прежнему оставалась одной из ведущих мировых держав, обладавшей также собственными колониями и большими амбициями, в основе которых, в первую очередь, лежало страстное желание реванша за поражение.

Еще одним мощным игроком был так называемый блок Центральных держав, включавший в себя Германскую и Австро-Венгерскую империи. Объединение германских земель к тому времени завершилось, а окончательно вопрос о главенстве среди них был решен во время «очной ставки» Пруссии и Австрии в 60-х годах XIXвека, вследствие чего австрийцы были разбиты, и за Веной надолго закрепилась роль «второй скрипки». Тем не менее, связь двух держав была двухсторонней, и было невозможно представить ситуацию, при которой бы Берлин и Вена не поддержали друг друга перед лицом угрозы. Две германоязычные империи в сознании европейских интеллектуалов того времени воспринимались фактически как единое целое, и это было не так уж далеко от истины. По крайней мере – в вопросах внешней политики. Не имея таких обширных и богатых колоний как у Британии и Франции, немцы обладали, в свою очередь наиболее грозной сухопутной силой в Европе.

И, наконец, последним в списке, но по значимости игроком была Российская империя. Громадная страна, одинаково имеющая интересы как в Европе, так и в Азии, не имела необходимости вести заокеанскую колонизацию. Куда выгоднее и проще было расширять свое присутствие на суше, одновременно создавая мощные барьеры против естественных геополитических противников вроде Персии и Турции. Единственной вещью, которая сдерживала амбиции Романовых, была объективная отсталость от вышеупомянутых мировых держав в техническом плане. Не будь ее – колониальная топография начала XXвека могла быть абсолютно другой. Впрочем, для конкурентоспособной борьбы за свои интересы России, во многом, хватало и того, что было, скорее сама идея широкой экспансии была затруднительно, что ярко было проиллюстрировано русско-японской войной 1904-1905 года, когда царя-батюшку вынудили «умерить аппетиты».

Так или иначе, но именно эти четыре стороны диктовали законы мироустройства в начале XXстолетия. США на тот момент занимались своими делами в обеих Америках и практиковали принцип самоустранения от политических игр Старого света.

Затем с интервалом в 20 лет отгремели две мировые войны, которые полностью, «в два подхода» перекроили весь мировой баланс сил. Старые империи оказались сметены с игровой доски, место на которой заняли два новых игрока, во многом этими войнами и выпестованные.

Для США Первая мировая война стала дебютом большой политической игры – американцы вступили в нее с робостью новичков и далеко не на первых порах, но быстро освоились, и на момент прекращения боевых действий Вашингтон ни на йоту не подвергал сомнению свою роль в деле общей победы. Британцы и французы, не шибко довольные такой инициативностью американцев, особо, впрочем, не протестовали – сил не было, да и было за счет кого перекрыть издержки. Российская империя же войну не пережила, и на ее осколках не без сложностей и противоречий, возникла и укрепилась новая геополитическая формация – СССР.

Вторая мировая война, ставшая, во многом, одним из следствий итогов Первой мировой, окончательно «добила» старые империи, в то время как США и СССР вышли из нее двумя крупнейшими мировыми политическими игроками.

Нет особого смысла пересказывать историю Холодной войны – она знакома всем. Куда более важен ее результат – к началу 90-х годов XXвека из двух противоборствующих стран лишь США сохранили за собой статус мировой державы. СССР пережил кратковременную и болезненную агонию, рассыпавшись в итоге на ряд восточноевропейских и среднеазиатских государств. Мир вошел в эпоху однополярного устройства.

Однако, определенные сложности у Западной модели, основным проводником которой стали США, начали возникать уже спустя несколько лет. Первым существенным ударом по ней стал обвал азиатских рынков в 1997 году, во время которого западные партнеры выбрали политику невмешательства, пренебрегая своими обязательствами перед азиатскими компаниями. Затем с кратковременным интервалом последовали кризисы 2001 и 2008 года в США, которые, подобно принципу домино, послужили толчком к осложнениям во всей мировой экономической системе. Последствия кризиса 2008 года в полной мере не преодолены и по сей день.

Параллельно с экономическими трудностями растет и экспансионизм США, которые ведут достаточно агрессивную политику в сферах своих прямых интересов. Наиболее красноречивый пример тут – Ближний восток и Афганистан. Однако и там и там удачное начало в итоге обернулось затяжными боевыми действиями, требующими глобальных финансовых вложений и дестабилизирующими оба региона. Следствием утраты контроля за ситуацией становится усиление радикальных формирований, крупнейшим из которых является так называемое Исламское государство. Становится очевидным тот факт, что Вашингтону все труднее удается удерживать ситуацию от сползания в неконтролируемый хаос, и наиболее оптимальным решением в данной ситуации выглядят координированные действия нескольких сильных политических сил, которые сообща способны урегулировать ситуацию и стабилизировать регион. Но США упорно не желают отходить от своей политической монополии и не допускают даже мысли о разделении сфер влияния и формировании многополярной политической модели. А, между тем, ее необходимость диктует сама логика развития событий.

С одной стороны, Европа, вынужденная плестись в хвосте американской внешнеполитической доктрины, сама страдает от такого расклада. Страны ЕС ориентированы на решение проблем по американской модели, то есть, по сути, на решение не столько собственных проблем и задач, сколько непосредственно американских. В этих условиях европейцы нередко забывают о собственных естественных национальных приоритетах, что выливается, например, в осложнения на международном уровне и определенные убытки от «санкционной войны» с Россией.  Между тем, для Европы сложились все объективные предпосылки для самоопределения и выхода из под привычного американского политического протектората. Именно такое ориентирование на заокеанских партнеров не дает в полной мере реализоваться проекту Единой Европы, которая решала бы исключительно свои насущные задачи и исходя из них строила партнерские отношения со своими естественными геополитическими партнерами. Например – с Россией.

Россия успешно вышла из кризиса 90-х, и к настоящему времени набрала определенный вес на международной арене. Она все так же, как и империя Романовых сохраняет естественные интересы одновременно и в Европе и Азии, являясь, помимо прочего, перспективным посредником в решении глобальных трансконтинентальных вопросов и задач. В своем нынешнем состоянии Россия представляет собой не только сильного политического игрока, но и мост между Европой и конгломератом азиатских государств. Уже это делает ее естественным партнером европейских стран, которые, однако, не спешат признать очевидное – Россия давно стала самостоятельной силой, с которой невозможно не считаться в глобальном геополитическом планировании.

Еще одной мощной силой на мировой политической арене является Китай. «Красный дракон» совершил в последние десятилетия мощный рывок, преодолев, по сути, путь от полуфеодального общества до высокотехнологичной державы с мощной экономикой. Важен тут и культурный аспект – на протяжении всей своей истории Китай был империей. Он был ей тысячу лет назад, оставался ей при коммунистах, является ей и сейчас, и глупо ожидать, что Пекин будет всегда оглядываться в своих решениях на Запад. Китайцы тысячелетиями оттачивали искусство дипломатической хитрости, и их вежливость и податливость имеют место ровно до того момента, пока им самим это выгодно. Древние императоры воевали огромными армиями, у нынешнего Китая она тоже есть, но подлинные победы Пекин пока одерживает на экономической войне. Экспансия китайского капитала в последние оды резко усилилась, а экономика Поднебесной совершила историческую рокировку, сменив американскую в качестве крупнейшей в мире.

Как мы можем наблюдать, смещение акцентов в сторону многополярного мироустройства – явление объективное. Об этом, в том числе, недавно говорил и Владимир Путин, подчеркнувший необходимость переосмысления нынешней мировой политической модели. В этих условия дальнейшая реализация прежних стратегий США выглядит уже не такой реалистичной, а сами они требуют радикального пересмотра. Ведь чем скорее в Белом доме поймут, что лучше принять неизбежное и учиться решать вопросы совместно, тем скорее меры по стабилизации положения в мире будут давать результат. В противном случае последствия такой политической близорукости могут быть тяжелыми для всех сторон.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram