Сага о Тангейзере, часть вторая

Итак, вернемся к теме Тангейзер - Кулябин, и поговорим о копьях, которые ломаются вокруг этого творческого тандема. Суть проблемы – образ Христа в эротическом обрамлении, возмущение верующих такой трактовкой, жесткая позиция служителей церкви и ответная реакция «богемы».

1. «Было бы хорошо, если бы эти наши церковные деятели (ЭТИ НАШИ – а что так пренебрежительно-то?) пересмотрели нормы взаимоотношений… церкви с театром, кинематографом… и проч.». Встречный вопрос – а почему бы этим самым вышеперечисленным и проч. тоже не пересмотреть нормы взаимоотношений с церковью? Чай, не в отдельном государстве живут, а в обществе, в котором приняты несколько официальных конфессий, и не в последнюю очередь православие.

2. «Вмешательство священнослужителей в область искусства недопустимо. Обвинения против оперы «не только абсурдны, но и вопиюще опасны». А почему, собственно, недопустимо? Представители искусства – каста табуированных, на которых не распространяются общечеловеческие нормы? Нечто, висящее над всеми нами? Заблуждение, и притом опасное. Православные верующие, и представители церкви, их представляющие, выразили свое мнение и отношение. Имели право? Безусловно. А дело светской власти должным образом отреагировать.

3. О светской власти. Один светский орган – суд - оправдал «новосибирского Тангейзера» (что вызвало бурный восторг в определенной среде). Хотя, если допустить, что в суде были те же, кто не видел постановку, или весьма смутно представляет себе православные ценности, то такое решение не кажется удивительным. К тому же суд может оперировать только юридическими категориями, а духовные и другие ценности в эти категории не входят. Но это не означает, что их нет и не должно быть, и защищать их не надо. Поэтому другой светский орган – министерство культуры – вынес другое решение, противоположное, что опять вызвало бурю в той же среде. Но уже не восторга, а осуждения тех, кто осуждает. То есть, точка зрения среды единственно верная, и не сметь на нее покушаться. Ни Министерству культуры, ни лично товарищу Мединскому. У вас есть право на монополию мнений и право решать за все население? Такого права нет.

4. «Театр, как и любое другое живое искусство, не может жить догмой, тем более религиозной догмой», — уверен дирижер Владимир Юровский. Что значит – тем более? Хотите сказать, что христианство, православие – это сорнячки на буйной ниве аристократического искусства, поливаемой творческим нигилизмом? Нетерпимость воинствующего атеизма уже проходили.

5. Творческая новация Тимофея Кулябина. Цитаты: «Религиозная тема здесь побочная». Это надо понимать так: образ Иисуса Христа является неким побочным элементом для воплощения масштабной творческой идеи. А нельзя было для побочности подобрать другую фигуру (Заратустру, например), чтобы на ней не фиксировались? Тем более, что персонажей было хоть отбавляй – «Я ставил спектакль про свою мать. Про семью. Про себя…, про работу художника и реакцию окружающих на эту работу». Ради таких персонажей стоило написать либретто про себя, свою мать, семью и работу художника Кулябина. Попросить кого-нибудь написать музыку под это творение, и попробовать поставить. Предварительно немного подумав о семейных традициях снимать эротические фильмы и «реакции окружающих». И всех делов, как говорится. Зачем же Вагнера в соавторы брать? «Весь конфликт оперы Вагнера… имеет отношение к католической вере». Ссылаться на католицизм глупо, поскольку нет разных Иисусов для католиков и православных. Один на всех. Более того, я очень сомневаюсь, что в Германии, родине Вагнера, кто-нибудь оплатил бы подобную трактовку композитора Кулябиным, или даже разрешил ее постановку. Это к вопросу о заблуждениях о цензуре там и здесь.

6. Борис Колымагин – «Теперь остракизму подверглась опера Вагнера». Уточним - это не борьба вокруг оперы Вагнера, поскольку от Вагнера там кроме музыки ничего не осталось, а вокруг того, что мы называем духовными ценностями. Разница есть? Ну, для кого как.

7. Камень преткновения - образ Христа. Можно ли его использовать в искусстве? Конечно, можно. Но осторожно. За примерами далеко ходить не надо: Булгаков, Ллойд и Вебер с рок-оперой «Иисус Христос – суперзвезда», фильм «Страсти Христовы» Мела Гибсона. Была схожая реакция со стороны христианской церкви, и в частности православной? Не было, и не могло быть. Вот и не надо быть ниспровергателем. Могу от себя добавить, что в случае аналогичной переделки Ллойда – Вебера пришлось бы последние штаны продавать по иску о правах на интеллектуальную собственность. А тут – Вагнер, совершенно безопасно.

8. И снова неутомимый борец Борис Колымагин – «Радикальные околоцерковные группировки навязывают…», «Битва между РПЦ МП и актуальным искусством идет уже не одно десятилетие…». «В самом современном искусстве много провокационного, кощунственного… Иногда полезнее просто перетерпеть и промолчать». И тут же признание – «…в Хельсинки меня шокировала скульптура-муляж Христа «Иисус печали» с женскими половыми органами». Вполне нормальная реакция. Но в Хельсинки никто этим фактом культуры не возмутился, «…видимо, посчитали, что с искусством лучше не воевать, если оно существует на своей канонической территории и в храм не лезет». А вот это заблуждение. Да, в храм оно не лезет, а в души – да. И это называется растлением. Поэтому те, кто безропотно потребляет такое «искусство», тоже в храм не лезут, и даже не идут, потребности нет. И есть некоторая разница между христианами, которые вообще не протестуют против бедлама в своих странах, и православием, которое предпочитает свои ценности не разменивать. Так что терпеть и молчать – это очень неудачный совет, хотя и по Толстому. И последний перл - «Православие на глазах теряет свой вес, развоплощается, превращается в большой этнографический заповедник…». Не надо выдавать желаемое за действительное, как бы этого ни хотелось.

9. Минкульт и Мединский в качестве гонителей прекрасного. Союз кинематографистов потребовал уволить Мединского, потому что он «плюет в морду всем вышеозначенным людям». Вышеперечисленные «морды» это те, кто выступил в поддержку Тангейзера. Другими словами - "все театральное сообщество". Это шесть известных фамилий и многозначительное «и др.». Что интересно, они ведь тоже не видели спектакль Кулябина, так что можно считать это всего лишь корпоративной поддержкой. За, извините за выражение, дешевок, отплясывающих в храме, тоже в свое время вступилась целая когорта деятелей искусств. Так что дело привычное, был бы повод. И вопрос Михаила Фихтенгольца «Почему для Минкульта мнение группы людей, называемых православной общественностью, стало главнее, чем мнение общественности театральной?», относится к риторическим. Наверное, потому, что эта «театральная общественность», часто страдающая чрезмерным снобизмом и посматривающая снисходительно на тех, кто внизу, как на убогих, не есть большинство. И недовольство Виктора Матизена тоже не могу разделить – «Минкульт нередко вмешивался в сценарии фильмов — под предлогом того, чтобы отстоять якобы правду истории, на деле занимался ее фальсификацией». И министр занимается тем же самым - «защищает мракобесов и занимается фальсификацией истории». Ну, зуд переписывания истории под себя не новость – Запад  только этим и занимается, начинаешь читать эти «откровения», так просто волосы дыбом. И чем не угодила наша история? Или государство вообще не должно иметь никакой идеологии и никак не препятствовать промыванию молодых мозгов по западному образцу? Так это называется словом вредительство. И как резюме от Матизена – «Они тащат нас в темные века… . «Тангейзер» — это знаковый этап, от того, чья сторона одержит верх, зависит очень многое в России. Погрузится ли она в средневековье (!) и запылают ли у нас православные инквизиционные костры (!), напрямую зависит от решения по данному скандальному инциденту». Ни больше, ни меньше. Кстати, о кострах и истории. Они пылали совсем в другой части континента, и православие к этому не имело никакого отношения.

10. О цензуре. Воспоминания «о советской цензуре» у тех, кто так или иначе причастен к искусству (я имею в виду то поколение, которое еще застало его), вызывает просто судороги. Тем не менее, при всех ее недостатках, нельзя не признать очевидные факты – фильмы были чище, наша речь не напоминала сходку лагерного барака, а люди были добрее. Постулат «Художник имеет право на личное самовыражение» никем не оспаривается. Другой вопрос – где осуществляется это личное. Если дома, на кухне, в крайнем случае - во дворе и за личный счет – это одно. Но если уж мы перешли на капиталистические рыночные отношения, то тогда придется принять и соответствующую формулу – кто платит, тот и заказывает музыку. Как говорится, за что боролись… И если государство оплачивает то или иное действо, то оно вправе спросить, на что эти деньги ушли и оценивать со своей точки зрения. Все по правилам.

11. И последнее копье. «Большой театр предложил режиссеру оперы «Тангейзер» Тимофею Кулябину поставить спектакль в ГАБТе». Тем хуже для Большого Театра. Не надо превращать главную сцену страны в мусорку для ублажения богемы и любителей дешевой клубнички. Но это уже мое личное мнение.

Владимир Ковалевский

Подписывайтесь на наш канал в Telegram