Итоги 2015 года: отечественная медицина отвечает на вызовы

Начало нового года – неплохой повод оглянуться назад и оценить старые проблемы и успехи в их решении. Особенно в такой общественно важной сфере, как медицина.

Без сомнения, самым главным вызовом в 2015 году в этой сфере была угроза крупномасштабного кризиса, основная причина которого крылась в невозможности дальнейшего финансирования на прежнем уровне всех основных статей здравоохранения: зарплаты медиков, содержание лечебных учреждений, закупки лекарств и оборудования.

И если зарплаты врачей и медсестер по-прежнему выплачивались в рублях, а “коммуналка” благодаря отечественным энергоресурсам выросла в цене незначительно, то вот медикаменты, расходные материалы и медицинская техника была во многом импортного производства. И стоимость всего этого вслед за скачком доллара выросла в разы.

Правительство стояло перед выбором: в разы увеличивать бюджет Минздрава, причем без малейших оснований рассчитывать на какое-то улучшение медицинского обслуживания населения, или снизить вышеупомянутые закупки и переложить необходимость доплачивать за качественную медицину тем, кому не хватило “государственного” - самих больных.

Но в России поступили по-другому, взяв курс на реальную оптимизацию в истинном смысле этого слова. Практически тоже количество лекарств и медизделий стало закупаться в рамках потребностей лечебных учреждений, но только за меньшие деньги. А основанием для такого “экономического чуда” стало импортозамещение продукции.

Соответствующие правительственные постановления принимались за прошедший год несколько раз – последнее датировано 2 декабря. Смысл данных мер отнюдь не в том, чтобы сделать “границу на замке” от всего импорта, без которого, как уверяют лоббисты иностранных фармфирм, мы все если не умрем – то будем долго мучиться. Физических запретов российским аптекам покупать иностранную продукцию, как не было – так и нет.

Другое дело, что государство, заботясь о рациональных тратах денег налогоплательщиков, запрещает тратить именно бюджетные деньги (точнее – деньги Фонда обязательного медицинского страхования) на импорт.

Но, опять же, при соблюдении важнейшего условия – в тендере на госзакупки должно фигурировать не менее двух предложений от производителей России или стран ЕАЭС. А так, даже если указанный продукт присутствовал лишь в одном экземпляре – обязаны были допускаться и иностранные конкуренты во избежание монополизма. Подобный же принцип был поставлен и при покупках медицинской техники.

То есть, власть, в отличие от созданного либеральными критиками мифа, не принудительно запрещала всякий медицинский импорт, вызывая в здравоохранении искусственный дефицит самых нужных вещей, но лишь оказывала протекционистские меры в отношении национальных производителей. А там, где последние оказывались не на высоте – тогда уж, как говорится, ничего не поделаешь, можно и на импортное деньги попытаться наскрести…

Собственно, по лекарствам можно сказать сразу – никакое снижение курса рубля реального критического влияния на лечебный процесс для россиян оказать не сможет. Как минимум для подавляющего большинства пациентов, лечащихся препаратами, у которых, кроме западных (и очень дорогих) “оригиналов”, есть и очень дешевые аналоги-“дженерики”.

Есть, конечно, действительно новые, инновационные лекарства. Но и для этой категории, если их производители окажутся слишком несговорчивыми в вопросе снижения взятых часто от фонаря цен, существует такой сдерживающий механизм, как “принудительное лицензирование” - разработкой которого занялась Госдума. То есть, выдача права на производство в масштабах данной страны, минуя формальности “авторского права” и прочие.

А так, у российских врачей и больных по-прежнему остаются громадные резервы за счет еще большего снижения стоимости лечения самых разных заболеваний. Главное - не вестись на удочку рекламщиков, медпредставителей, заинтересованных докторов и прочих лоббистов ненашего, а обращать внимание лишь на международное название того или иного препарата.

И при таком раскладе даже не столь важным будет, достигнет ли отечественная фармпромышленность уровня, запланированного властью – достижение 90% “локализации” производства к 2018 году. В конце концов, не столь важно, чьего производства будет дешевый и эффективный препарат – российского или, скажем, индийского.

Несколько сложнее дело обстоит с производством медицинской техники и изделий. Но и тут ситуация отнюдь не настраивает на похоронный лад. Вот только несколько сообщений за последний год о существенных достижениях российской медицинской науки.

Так, разработку томских ученых, нанобинты, закупили целых 6 богатейших стран Персидского Залива во главе с Саудовской Аравией. И это несмотря на то, что могли бы купить они что-то и на Западе, да и отношения тех же саудитов с РФ, мягко говоря, ныне напряженные из-за сирийского вопроса.

Но политика и экономика отступают на второй план перед чисто рациональными соображениями. Потому что такие бинты способны лечить длительно не заживающие раны, пролежни, трофические язвы сами по себе – безо всяких антибиотиков. А зловредные микробы уничтожаются благодаря “эффекту электроположительной сорбции”, который как раз и обеспечивают “вживленные” в ткань специальные наночастицы.

А новосибирские медики разработали генно-терапевтический препарат для лечения рака носоглотки. Стоящий в 300 (триста!) раз дешевле иностранных аналогов, но продлевающий жизнь пациентов (особенно на поздних, неоперабельных стадиях грозного заболевания) на 90%.

У кого-то еще остались вопросы, что выгоднее – покупать иностранные, якобы "незаменимые", “инновации”, чтобы вылечить одного больного такой опухолью россиянина, или инвестировать те же деньги в отечественную медпромышленность, чтобы за их счет вылечить уже триста больных?

Те же сибиряки вместе с москвичами готовы составить реальную конкуренцию западным производителям аппаратов ультразвуковой диагностики, до недавнего времени являвшихся практически полновластными монополистами на этом рынке.

Нижегородские ученые в этом году представили препарат для остановки кровотеченийв виде геля на основе веществ, содержащихся в хитиновых оболочках насекомых. Кровь после смазывания таким гелем перестает течь на протяжении всего 30 секунд – в разы быстрее, чем при использовании всех ныне известных медицине методов. Предполагается, что такой гель сможет совершить настоящую революцию и в хирургии, ведь ныне при операциях кровотечение останавливают чаще всего либо ушиванием сосудов, либо их прижиганием, достаточно опасным для человеческих тканей методами. А указанный гель биологически инертен и постепенно рассасывается в организме сам.

Разработанный в России экзоскелет в принципе уже известен в мировой медицине. Представляя собой искусственные мышцы-моторчики на системе трубок и шарниров под управлением человека, он позволяет, например, двигаться полностью парализованным людям, ранее способным передвигаться лишь с помощью инвалидной коляски. Только западные аналоги такой техники стоят сотни тысяч долларов, а российская разработка – полтора миллиона рублей. Что опять же позволит обеспечить ею не только “избранных”, но и значительное количество страждущих.

И уж совсем “сногсшибательная” новость для любителей хаять все отечественное: в октябре российское оборудование для симуляционного центра подготовки будущих хирургов закупил не кто-нибудь, а Университет Дзюнтэндо! Один из старейших медицинских ВУЗов Японии – страны, по праву считающейся лидером большинства технических “новинок”.

Есть ли другие проблемы в российской медицине? Разумеется – есть. И власть их признает, как, скажем, президент Путин во время выступления на форуме ОНФ, посвященному вопросам здравоохранения. Другое дело, что и глава государства, и здоровые силы состоявшегося собрания не дали серьезной дискуссии скатиться в голый популизм образца “Минздрав – в отставку, реформы – запретить, финансирование – утроить!”.

Реформы в российской медицине продолжаться тоже будут. С корректировкой, учетом отрицательного опыта – но будут. Потому что уже просто не по карману продолжать тратить львиную долю ассигнований на здравоохранение на стационары, где они идут на лечение последствий тех болезней, которые можно было бы вовремя выявить и профилактически пролечить в поликлинике в разы дешевле.

Даром что ли российские СМИ полны душераздирающих историй об очередях, невнимательности, прочих нехороших вещах именно в сфере поликлинического приема? В то время, как о проблемах стационарного лечения заметок на порядки меньше.

Но ведь пока доктора поликлиник будут продолжать работать порой на 2-3 ставки, а дыры в штатах по-прежнему будут ужасающими – время на прием одного пациента все равно больше нынешних 7-12 минут не увеличится. А россияне не то, что будут продолжать увиливать от диспансеризации, но и, согласно опросу ВЦИОМ, в количестве до 40% вообще не будут пользоваться помощью официальной медицины! Пока серьезная болезнь вроде инфаркта или инсульта-таки заставит их за этой помощью обратиться – только стоить она будет уже во много раз дороже.

Так что оптимизации соотношения стационар/поликлиника в российской медицине продолжаться будут. Как и многие другие, не всегда благожелательно воспринимаемые реформы. Но, право, это не повод не замечать главный итог уходящего года – несмотря на вызов экономического кризиса, отечественное здравоохранение сохранило накопленный потенциал и готово и дальше стоять на страже здоровья сограждан.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram