Главный спонсор ДАИШ ищет помощи в Москве

Видео: politrussia.com

Российское экспертно-аналитическое сообщество не перестает удивлять своим нелепым дружелюбием в отношении наших наиболее нерукопожатных «партнеров». Так, на прошлой неделе в Москве побывал катарский эмир Тамим бин Хамад Аль Тани.

По итогам встречи катарского эмира с Владимиром Путиным было сделано несколько формальных и ничего не значащих заявлений, которые позволили некоторым российским политологам охарактеризовать прошедшие переговоры как «исключительно успешные». Мол, в российско-катарских отношениях наметилось потепление и перспективы сотрудничества между Москвой и Дохой вселяют «здоровый оптимизм».

Подобные оценки вызывают искреннее удивление, так как у России и Катара на сегодняшний день лишь две точки соприкосновения: мировой газовой рынок и проблема глобального терроризма. В обоих случаях Москва и Доха выступают в качестве естественных антагонистов друг друга.

Говоря же о перспективах экономического сотрудничества необходимо отметить, что оно априори бесперспективно. Во-первых, товарооборот между двумя государствами составляет скромные 50 млн долларов. Для сравнения, Катар и Индия в позапрошлом году наторговали на 6,5 млрд долларов. Во-вторых, нас там попросту не ждут: любые попытки российских компаний выйти на катарский рынок моментально блокируются Дохой, о чем неоднократно писал Эльдар Касаев.

Но в качестве главного препятствия ну пути становления партнерских отношений между Россией и Катаром выступает сам факт того, что Доха является одним из главных спонсоров современного международного терроризма. Мы уже неоднократно отмечали, что «Исламское государство» — рукотворный проект именно Катара, а не Соединенных Штатов или Саудовской Аравии, о чем неустанно трезвонят отечественные политологи.

Катар, в отличие от Соединенных Штатов, Саудовской Аравии и Турции, имеет в своем активе достаточно грамотное военно-политическое руководство, которое действительно кое-что понимает в стратегическом планировании и ближневосточных реалиях. Именно это позволило Дохе в 2012 году уловить три основные тенденции сирийского кризиса.

Первая — это стремительная радикализация сирийской оппозиции, которую в Вашингтоне попросту прощелкали. Вторая — это наличие неразрешимых противоречий в Ираке с тенденцией к окончательному расколу страны на три части: суннитскую, шиитскую и курдскую. Третья — это бесперспективность ставки на «Братьев-мусульман», которые к тому моменту являлись основным внешнеполитическим инструментом Дохи. Поняв, что египетский сценарий в Сирии невозможен, Катар активизировался на традиционной саудовской площадке, то есть начал пачками скупать салафитские группировки, которые к тому моменту уже составляли подавляющую часть вооруженной оппозиции.

Понимание трех перечисленных тенденций подтолкнуло катарское руководство к решительным действиям. Так, в Сирию были переброшены ветераны ливийской войны и кистинские чеченцы, которые и обеспечили будущему ДАИШ сырьевую базу на востоке Сирии. Что примечательно, изначально ИГИЛ избегал столкновений с сирийской армией и в основном был занят выдавливанием саудовских и турецких группировок из районов с нефтерождениями и разветвленной системой коммуникаций. Параллельно с этим Катар перекупал целые кланы и племена в суннитских провинциях Ирака, которые ранее были лояльны Саудовской Аравии. Каждое из племен имело в своем распоряжении подготовленные американцами боевые бригады (бывшая «Ас-Сахва»). В итоге оба катарских филиала попросту соединились, в результате чего и был провозглашен Халифат.

И если раньше сам факт активного участия Катара в сирийском кризисе можно было игнорировать, основываясь на том, что это пресловутая «гибридная война» и у каждого игрока свои методы и инструменты, то после появления в Сирии российских военных дистанция между Дохой и Москвой существенным образом сократилась. С 30 сентября прошлого года любая «недружелюбная» акция «халифатчиков» в отношении российских интересов в Сирии стала расцениваться как агрессия против Москвы, а не Дамаска.

Понимание того, что российская военная операция в Сирии имеет вполне конкретные цели и задачи, и, вопреки «аравийской» пропаганде, не имеет никакого отношения к милитаристской пиар-акции, пришло к катарскому военно-политическому руководству примерно в ноябре-декабре прошлого года. Именно в обозначенный промежуток времени тональность заявлений официальных представителей Дохи существенным образом изменилась.

Фото: Глава МИД Катара - Халед аль-Атыйя

Глава МИД Катара Халед бен Мухаммед аль-Атыйя, сентябрь 2015:

«Никто не может отказаться от призыва Путина объединиться в борьбе с терроризмом, но нам необходимо решить главную причину. Мы уверены в том, что сирийский режим, а именно Башар Асад, является настоящей причиной».

Глава МИД Катара Халед бен Мухаммед аль-Атыйя, октябрь 2015:

«Мы с нашими саудовскими братьями и Турцией не исключаем любые варианты осуществления защиты сирийского народа. Если военный вариант нужен для защиты сирийцев от жестокости режима — да. Если военное вторжение защитит сирийский народ от жесткого режима, мы сделаем это».

Глава МИД Катара Халед бен Мухаммед аль-Атыйя, декабрь 2015:

«У нас с российской стороной общий подход по многим вопросам и одним из главных является приверженность территориальной целостности Сирии и поддержка волеизъявления сирийского народа. Мы осознаем, что промедление в решении этого кризиса несет вред всем сторонам и прежде всего сирийскому народу».

Глава МИД Катара Халед бен Мухаммед аль-Атыйя, январь 2016:

«Мы убеждены, что именно Россия благодаря своим историческим связям с арабскими странами способна найти путь к урегулированию сирийского кризиса. Мы не сомневаемся в том, что Россия выступает за единую, арабскую, светскую Сирию. С этими принципами мы согласны».

«Руководители двух стран договорились о том, что необходимо искать политическое решение в Сирии. Поэтому лидеры договорились интенсифицировать усилия для того, чтобы положить конец боевым действиям, убийствам и голоду среди мирного населения. Также было условлено добиваться того, чтобы сирийский народ смог осуществить свою волю, и для этого необходима поддержка арабских стран, а также международных игроков».

Обращает на себя внимание сам факт, что тональность катарского «серого кардинала» имеет прямую зависимость от новостей с линии фронта, где сирийская армия при поддержке российской авиации продолжала движение вперед. И если в октябре-ноябре из каждого «заливного» утюга звучала баллада о «топчущейся на месте армии Асада», то в декабре-январе скрывать успехи официального Дамаска стало уже невозможно.

Наиболее прозорливые военно-политические обозреватели еще в октябре месяце предположили, что вмешательство российских вооруженных сил в сирийский конфликт не только спасет официальный Дамаск от неминуемого поражения, но и поспособствует ликвидации всех террористических группировок на территории Сирии. Международное экспертно-аналитическое сообщество подобные оценки не разделяло и трезвонило либо о неизбежном падении Дамаска, либо о сохранении власти Башара Асада в районе средиземноморского побережья – так называемого «Алавистана».

Однако уже в ноябре-декабре стало очевидно, что сирийская армия продолжит наращивать темпы наступления, а уровень боеспособности правительственных сил будет возрастать с каждым месяцем. Как показал опыт военного конфликта на юго-востоке Украины, процесс формирования современной армии при поддержке «вежливых инструкторов» занимает от 6 до 9 месяцев. В случае с Сирией процесс переобучения и формирования новой армии может занять от 12 до 16 месяцев. Первые результаты «северного ребрендинга» можно наблюдать уже сегодня.

Фото: "Вежливые советники" в районе Пальмиры

Во многом именно успехи наступательной операции сирийской армии при активной поддержке российской авиации спровоцировали «международное сообщество» на принятие более решительных мер в рамках борьбы с ДАИШ. Так, Соединенные Штаты увеличили численность своего контингента на территории Ирака, отправили в Эрбиль новую партию военных советников и афишировали совместную с сирийскими курдами наступательную операцию. Французы начали наносить авиационные удары по инфраструктуре «халифатчиков». Немцы отправили в Ирак свой воинский контингент и начали совершать разведывательные полеты в Сирии. Остальные члены НАТО также обозначили свое присутствие. Будущее катарского проекта ДАИШ было предопределено.

Однако катарский эмир отправился с визитом не в Вашингтон или Берлин, а проследовал по следам главы своего МИДа, который еще в декабре побывал в Москве. Видимо, по мнению катарского военно-политического руководства, работа американской коалиции не представляет существенной угрозы для новоявленного «Халифата».

Заявления российского президента и катарского эмира на официальной пресс-конференции вряд ли имеют какое-либо отношение к прошедшему за закрытыми дверями разговору. Координация усилий на мировом газовом рынке и арене борьбы с международным терроризмом априори не может являться темой для диалога между лидерами России и Катара. Остаются лишь Сирия и ближневосточный регион.

Позиции Москвы и Дохи в отношении сирийского кризиса известны. Однако в столице противника оказался Тамим бин Хамад Аль Тани, а не Владимир Путин, что уже о многом говорит.

Некоторые обозреватели предположили, что катарский эмир в ходе переговоров использовал практику «саудовского наскока», то есть сделал российскому лидеру выгодное предложение (инвестиции или закупки вооружения, к примеру), а взамен потребовал пересмотреть позицию Москвы в отношении Сирии. Однако это совершенно не катарский стиль, да и сегодняшняя конъюнктура совершенно другая.

Представляется очевидным, что катарский эмир прилетал в Москву ради обсуждения послевоенного мироустройства Сирии. Мы уже неоднократно отмечали, что сирийский конфликт, скорее всего, будет разрешен в ходе переговоров между официальным Дамаском и так называемой оппозицией. В качестве «дамасского аргумента» на этих переговорах будут выступать успехи правительственных сил.

Однако инкорпорация откровенно исламистских сил (за которыми стоят Доха, Эр-Рияд и Анкара) во властные структуры Сирии исключена, в связи с чем Катар может остаться за бортом, так как два года назад сделал исключительную ставку на салафитский элемент. Бригады «Братьев-мусульман», патронируемые Дохой, на сегодняшний день малочисленны и неавторитетны, то есть места в будущей Сирии для них нет.

Однако катарские партнеры по террористической коалиции в лице Турции и Саудовской Аравии имеют в своем активе ряд группировок, которые при определенных обстоятельствах могут получить статус умеренных. То есть Анкара и Эр-Рияд, в отличие от Дохи, имеют определенные шансы на послевоенную инкорпорацию своих басмачей.

Таким образом, главный спонсор наиболее боеспособной и эффективной террористической группировки Сирии попросту может не вписаться в процесс «мирного урегулирования сирийского конфликта». Представляется очевидным, что именно этим обстоятельством и объясняется московский визит катарского эмира. Проще говоря, Доха пытается найти свое место в послевоенном мироустройстве Сирии, которая уже находится под московским крылом.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram