Преступление и наказание: как изменилась ситуация за 14 лет?

В популярном в советское время сериале “Следствие ведут Знатоки” главной музыкальной темой звучала песня “Наша служба и опасна, и трудна…”. В ней были и такие слова: “…если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет…”.

Как же обстоят дела с числом тех, “кто честно жить не хочет” – отбывающих свой срок в “местах не столь отдаленных”? Ответ на этот счет дает статистика, наглядно представленная в инфографике. Впрочем, для лучшего понимания тенденций в российской судебной и пенитенциарной системе и, конечно же, в самой криминальной сфере необходимо задействовать и другие статистические данные. В частности – статистического справочника “Россия в цифрах”

Итак, в 2000 году зарегистрировано всего 2952, в 2014-м - уже 2191 тысяча преступлений, что составило 74,2% от предыдущего уровня, снизившись более чем на четверть за 14 лет. При этом судами было вынесено соответственно 1184 и 719 тысяч обвинительных приговоров – снижение уже на целых 40%.

Однако при этом число заключенных в российских тюрьмах снизилось лишь на 29% (нынешние 665 тысяч против 925 в 2000 году). Между тем, по еще одной статистической подборке, процент приговоренных к лишению свободы за 14 лет практически не изменился – и составляет те же 29%.

То есть, приговаривать к лишению свободы чаще или реже не стали, снижение же числа заключенных почти на треть, как и число судебных приговоров, означает, что “средний срок”, назначаемый судьями за совершенные преступления, уменьшился.

***

Можно вскользь заметить, что при этом соотношение “преступлений и наказаний” (точнее – наоборот) заметно снизилось – с 40% в 2000 году до 32% в году прошлом. Конечно, проводить полное тождество между раскрываемостью криминальных случаев и числом судебных решений не совсем правильно (есть же амнистии, “сделки со следствием” и прочее). Тем не менее определенная параллель между этими важными показателями прослеживается. И, увы, не в пользу улучшения действий правоохранительных органов.

С другой стороны, не стоит сбрасывать со счетов и еще один фактор. Действительно, очень многое зависит и от учета противоправных случаев. Ведь их можно прилежно регистрировать, а можно и изо всех сил закрывать на них глаза. Что официальная статистика, понятное дело, учитывать не может. Так что, как знать – быть может, в настоящее время российские правоохранители просто стали быстрее и без “шероховатостей” принимать заявления от граждан?

***

Но вернемся к анализу структуры преступности и преступников, находящихся в тюрьмах. В свете вышеприведенных пропорций, становится ясно, что успокаивать себя, к примеру, почти неизменным количеством отбывающих тюремное заключение зрелых людей в возрасте от 25 до 55 лет, не стоит, поскольку в процентном отношении к общему числу заключенных их доля увеличилась почти в полтора раза.

Более того, число преступников даже в чуть менее широком интервале, от 25 до 50 лет, снизилось с 965 до 645 тысяч. Это означает, что 14 лет назад “сидели” из этой возрастной категории меньше половины преступивших закон, а ныне – уже почти две трети.

Сходные тенденции прослеживаются и в отношении, условно говоря, “пожилых” граждан – снижение абсолютного числа преступлений в полтора раза, при росте “сидельцев” вдвое! То есть среди них втрое выросла доля преступлений настолько тяжелых, что назначение даже “условного” срока за них, не говоря уже о других видах наказаний, суды сочли невозможным.

Снижению доли осужденных к лишению свободы подростков от 14 до 17 лет – с 12,6% до 3,3%, почти вчетверо, вызывает умеренный оптимизм, так как число совершенных ими преступлений снизилась несколько меньше – в 3,4 раза. С другой стороны, “дети – наше будущее”, так что особо пенять судьям за то, что они чаще стали выносить подросткам наказания, не связанные с годами за решеткой, наверное, не стоит.

***

Довольно интересная тенденция наблюдается и при анализе статистики наиболее тяжких преступлений. Так, число находящихся в тюрьмах за убийство выросло за 11 лет почти в полтора раза, но самих убийств (правда, за 14 лет) стало меньше в 2,1 раза. За кражи стало сидеть в 2,13 раза больше – а самих краж произошло меньше тоже почти вдвое.

Изнасилований стало по сравнению с 2003 годом меньше в 2,2 раза, а сидеть за них пришлось в 1,75 раза большему числу преступников. Единственное, что увеличилось – это число преступлений, связанных с наркотиками, где-то в полтора раза. Но и отбывать тюремные сроки за них стало вдвое больше преступников – так что глава ФСКН Иванов предложил было выпустить из тюрем большую частью “контингента”, посаженного туда его же подчиненными.

***

Таким образом, без труда можно сделать вывод – судебная система России значительно ужесточила подход к выбору наказаний за тяжкие и особо тяжкие преступления. Назначая за них тюремные “сроки” большие и в несколько раз чаще, чем в начале “нулевых”.

С одной стороны, конечно, профессиональные правозащитники теперь имеют повод начать “голосить” о “дегуманизации” российской Фемиды.

С другой стороны, абсолютному большинству законопослушных людей уже до чертиков надоели случаи, когда, скажем, смертельный удар по жертве квалифицируется ушлыми адвокатами и идущими у них на поводу судьями как “причинение телесных повреждений, вызвавших смерть по неосторожности”. Ту самую, по которой могут возбуждать уголовные дела и, скажем, против докторов, допустивших “врачебную ошибку”.

А это влечет за собой применение статьи УК, не имеющей нижнего предела назначения наказания – оно может быть и “нулевым”. То есть, убийца вполне может наслаждаться свободой, в то время, как его жертва давно находится в могиле – несмотря на следствие и формально законный приговор.

Про изнасилования и говорить нечего. Право, хоть раз посмотревшим фильм “Ворошиловский стрелок” вряд-ли захочется, чтобы подонки по-прежнему находили способы выходить сухими из воды. И, как видно, ныне им угрожает не только месть "самозванных" борцов за справедливость – но и, как и положено, суровая рука закона.

Но посмотреть на ситуацию можно и с другой стороны. Увеличение числа отбывающих наказания за убийство, кражу, изнасилование или по делам, связанным с наркотиками, при общем уменьшении количества преступлений, может говорить и о том, что раскрываемость и эффективность работы правоохранительных органов увеличились. Хочется надеяться, что скорее всего так и есть.

Но в любом случае очень расстраивает тот факт, что соотношение лиц, осужденных по тяжким преступлениям, к всему количеству заключенных, на 2014 год увеличилось. О чем это может говорить? О снижении моральных ценностей? Распространении чужих жизненных приоритетов? Привлекательнось "бандитской" или "наркоманской жизни"? Пожалуй, этот вопрос останется без ответа, да и официальная статистика его вряд ли даст.

Так что, закончить эту статью хочется слегка перефразированными словами героя “Эры милосердия” (и культового сериала “Место встречи изменить нельзя”) капитана МУРа Глеба Жеглова: “Эффективность правоохранительных органов определяется не наличием преступников – а умением их ловить”. Ну а уж если с раскрываемостью преступлений в России не все радужно, то – хотя бы эффективно судей этих злодеев наказывать, чтобы другим неповадно было.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram